Джена Ларсон стояла у окна кухни и выглядела так, словно собиралась на приём к королеве Англии. Она свято верила в истину, которую случайно открыла много лет назад. Надежда на новый сказочный мир, уверенность в идеальном сосуществовании с чистыми созданиями, заставляли её сердце трепетать, как в юности. Джена Ларсон была готова к последнему ритуалу.
- Алекс?
Из коридора не донеслось ни звука.
- Алекс, прошу тебя, поторопись.
Джена вышла с кухни и остановилась у комнаты сына. Дверь была открыта, но комната пустовала.
- Нет. Алекс, ты не можешь так со мной поступить!
На столе около ящика лежал лист бумаги и сильно выделялся на фоне идеального порядка.
«Мама, прости, но я так больше не могу. Я понимаю, что бросаю тебя в самый ответственный момент, но таким его принимаешь ты, и больше никто. Я терпел, предавал, прятал свои настоящие чувства, а ты даже не заметила, что произошло с твоим сыном. Я хочу быть нормальным, а не слушать постоянно чушь о волшебной стране и ждать, когда мы сможем туда отправиться.
Я не буду вызывать копов, и в случае чего не дам против тебя показания, но это всё, что я могу сделать для тебя.
Прости».
- Ах, ты сучий потрах!
Этот небольшой клочок бумаги вывел Джену из сладостного состояния. Устойчивые опоры плана медленно начинали рушиться.
- Хорошо! Я сделаю всё сама, и плевать на вас неверующих ублюдков!
Она порвала лист бумаги и подошла к ящику. Столь продолжительная тишина заставляла насторожиться.
- Милая моя, ты готова? – только рука Джены потянулась снять крышку, как в дверь громко затарабанили, - Передумал и вернулся? – крикнула она в сторону двери.
Затем, за глухими ударами последовали звонкие стуки об замок и ручку двери. Джена отошла от ящика и достала с полочки в столе большие ножницы.
- Мы сегодня не ждём гостей, но компании будем очень сильно рады. Кто там?
* * *
Лизи понимала, что время на стороне врагов, но всё равно не могла действовать быстрее. Она выламывала дверь, словно за ней гналась стая диких волков. Но страх за родного человека, не остановил бы её даже в стычке с сотней голодных медведей.
Удар молотком, ещё один и наконец, дверь щёлкнула и приоткрылась. Внутри, могло ожидать что угодно. Толкнув ногой дверь, Лизи осторожно заглянула в щель. В коридоре стоял полумрак, а изнутри квартиры не доносилось ни звука.
- Энни, - тихо позвала Лизи, надеясь, что удастся всё сделать по-быстрому. И, как только она шагнула внутрь, из комнаты на неё кинулась женщина с ножницами в руках.
Один резкий неожиданный удар и плечо Лизи было пропорото до самой кости. С диким рычанием сцепились женщины и покатились по полу. В ход ударов шло всё, что попадалось под руки.
В какой-то момент Лизи перехватила руки Джены, села сверху и коленом правой ноги надавила ей на горло.
- Элайза! Энни! Девочки, вы где? – что есть силы, закричала Лизи.
- Хррх, - хрипела Ларсон, задыхаясь.
- Тварь! Говори, где девочки?
Лизи чуть ослабила нажим коленом и тут же об этом пожалела. Джена вырвалась, подтянула к себе ножницы и ударила ими Лизи в бок. Дикий крик. Борьба. Ножницы снова вылетели в сторону, а пальцы вцепились в волосы. У Лизи было превосходство только возрастное, по другим критериям она бы проиграла. Джена начала выдыхаться и на секунду расслабилась, чего хватило Лизи, чтобы нанести смертельный удар кулаком по голове.
Ларсон дёрнулась, глаза сначала закатились, а потом забегали из стороны в сторону, как у сломанной куклы. Руки выпустили волосы и со стуком ударились об пол.
Лизи хватая ртом воздух, повалилась рядом, не понимая, что только что произошло. Сил больше не было, как не было желания убивать кого-либо. Она повернулась и встретилась с застывшим взглядом холодных глаз. Глаз женщины, повинной в стольких убийствах.
- О, господи, Элайза!
Едва вставая на ноги и скользя по крови, Лизи согнувшись пополам, понеслась искать племянницу. Она открыла первую дверь и застыла на пороге. В темноте, от зашторенных окон, был виден только худенький силуэт на кровати. Девушка лежала ровно, руки вдоль тела, лицо обращено к потолку.
- Элайза?
Лизи в страхе от того, что могло случиться, прошла вглубь комнаты и тут же отпрянула. На кровати лежала Энни. Глаза широко открыты, на губах синяя пена. Рядом лежал пузырёк с несколькими фиолетовыми таблетками.
- Бедняжка, - Лизи Браун подошла и прикрыла ледяные веки. – Как можно было так долго ломать бедное дитя? Но где Элайза?
Лизи развернулась, вышла в коридор и остановилась около другой двери. Ну почему она уверена, что племянница именно здесь и с ней что-то не так? Почему страшно войти и всё увидеть? Откуда появилось это чувство?
В этой комнате горел свет. Идеальный порядок перебивал запах мочи. В глаза сразу бросился огромный старый ящик с крышкой.
- Нет, девочка моя!
Лизи бросилась к ящику, совсем не замечая, что из рваной раны на боку льётся кровь. Она дёрнула крышку и застыла. Бедная девочка, свернулась клубочком на дне ящика. Вся в запёкшейся крови на ранах по всему телу. Руки и ноги не были связаны, но следы на коже говорили об обратном.
- Нет! – взвыла Лизи, вытаскивая Элайзу и заглядывая в родное незнакомое личико. – Пожалуйста, не умирай!
И в этот момент кровавые веки дрогнули и затрепетали, словно крылья бабочки.
* * *
Палата была настолько ярко освещена, что Алине приходилось иногда подносить руку к глазам.
- Ярко? – спросила Лизи, сидящая рядом в кресле. – А ведь это всего лишь дневной свет.
- Врачи сказали, что такое сильное сотрясение может вызывать светофобию.
- А, как в целом себя чувствуешь?
- Намного лучше и с удовольствием поехала бы домой, - на последнем слове девушка сделала тяжёлый вдох и поморщила брови, как от боли.
- Я уже сняла небольшую квартирку на окраине города, думаю нам там понравиться, Элайза.
- Я теперь Алина, - поправила девушка свою тётю.
- Хорошо, - улыбнулась Лизи, и немного помолчав, спросила, - Ты совсем ничего не помнишь?
- Помню, как была дома с отцом, а потом всё, как в тумане, какие-то непонятные обрывки и голоса.
- Главное, чтобы ты быстро шла на поправку, потому что завтра тебя выписывают!
Лизи была несказанно рада, что племянница ничего не помнила и быстро выздоравливала. Её больше волновала сестра, которая вновь выжила. Её снова помести в психиатрическую клинику, только теперь в отделение для буйных. А ещё, Лизи не стала говорить Алине, что её мать жива, она посчитала, что слишком много потрясений обрушилось на девочку и как бы, не вышло потом двойной психической травмой.
А через несколько дней счастливые Лизи и Алина приехали в новую квартиру, где ничего не напоминало о том, какие ужасы были пережиты за последние несколько лет.
* * *
Невысокие каблучки звонким эхом разносились по пустынному коридору. Двери по бокам были из стали, на маленьких окошках стояли решётки. В коротком пальто и в шляпке, шла девушка, сопровождаемая двумя санитарами.
- У вас будет только пять минут и не больше. Тем более, что в это время суток она становиться агрессивной, - произнёс один из парней в белой форме.
- Ничего, я всего лишь на минутку, - понимающе кивнула девушка.
Они остановились у двери, и в замке клацнул длинный ключ.
Четыре стены, без окон, жёсткая койка и привязанная к ней седая женщина.
- Добрый вечер, миссис Браун, я хотела бы задать вам вопрос о вашей дочери.
Женщина смотрела в потолок невидящим взглядом.
- Моя дочь умерла и попала в волшебную страну.
- Это ложь! – мягко ответила девушка.
- Это правда. Она прилетает ко мне каждый день в виде голубой бабочки, но мне никто не верит.
- Это ложь, - жестче произнесла девушка и наклонилась к привязанной, посмотрела на её белый уродливый глаз и прошептала, - Я была там, но не осталась.
Девушка резко выпрямилась и вышла за дверь, а внутри начался дикий ор, у женщины в палате началась истерика.
Конец?