Солнце садилось за дома, тянувшиеся до горизонта, как великая китайская стена. Тени росли, чтобы стать одной полноценной пеленой, покрывающей половину планеты. В старом монастыре начиналась вечерняя месса, и мягкий шелест чёрных одеяний обещал стихнуть ровно в шесть ноль-ноль.
Три монахини прошли к хорам и уже приготовились петь, как мать настоятельница всех остановила.
- Где сестра Агнесса? – её взор медленно обошёл присутствующих и обратился к массивным дверям, ведущим в зал.
- Я здесь, матушка, - произнёс тонкий голос у входа, и появилась запыхавшаяся монахиня.
- Опять! Опять ты опаздываешь. Как можно на тебя надеяться, если ты не в силах поспевать на вечернюю молитву? Ты невеста Христова, а не кошка, гуляющая сама по себе. И то, что у тебя ангельский голос, ещё не означает, что всё разрешено.
- Прошу прощения, матушка, мне нет оправдания, - и женщина склонила голову в знак покорности.
- Сегодня на хорах тебя заменит сестра Берта, а ты займёшься полуночницей.
- Как скажете, матушка.
- А сейчас, ступай в свою келью.
Монахиня поклонилась, тихо вышла и направилась в восточное крыло, где жили обитатели монастыря. Солнце село и послышалась молитвенная песнь. Голоса понеслись над деревьями, чтобы напомнить людям об их прегрешениях и каре господней.
Агнесса зашла к себе и с облегчением скинула хитон, промокший от пота. Сегодня она задержалась на улицах города, дольше обычного, но оно того стоило. Информация, полученная на днях от одного парня, дала ей надежду, и сегодня она её проверила. Поиски можно останавливать.
Женщина умылась холодной водой из тазика, стоявшего на небольшом деревянном столике, и салфеткой стёрла тональный крем с горла, открывая взору небольшой шрам.
- Сегодня я буду молиться от чистого сердца. Прости, господи, что не всегда соглашаюсь с тобой, но, как получается, всему своё время, и моё, наконец, пришло. Я нашла Элайзу Браун. Дорогая сестричка, где бы ты сейчас не находилась, я сделала то, о чём ты давно мечтала.
Агнесса перекрестилась и стала собираться на полуночницу.
* * *
В больнице постепенно затихали звуки. Посетители разошлись по домам и своим делам, пациенты, получив все необходимые процедуры, уже были в палатах. Врачи ночной смены обсуждали дневные дела и принимали пост. Изредка в коридорах мелькали уборщики, но и они спешили закончить работу и вернуться домой.
Яркие потолочные лампы отсвечивали от белоснежных стен, создавая впечатление потустороннего коридора. Двери палат по бокам немного разбавляли белизну, голубыми матовыми окошками. За одним из таких окошек темнел женский силуэт. Девушка в палате была одета в медицинский халат, а в карманах имела шприцы и таблетки успокоительного. Не высокая, с короткими рыжими волосами. Длинные рукава халата прятали шрамы на запястьях, которых девушка стеснялась. Обычно, она замазывала их или прятала в одежде, но если смена выпадала на ночь, то и скрывать было не от кого.
- Энни, дорогая, не поправишь мне подушку, - прошептал старушечий голос из недр палаты.
На какое-то мгновение, девушка быстро поморгала глазами, словно просыпаясь ото сна.
- Что?
- Подушка, дорогая.
- Ах, да, секунду, - пустой взгляд Энни оторвался от стекла, и она подошла к старушке. Миссис Дрю ложилась в кардиологическое отделение каждые полгода, и знала весь персонал в лицо. Брюзга и вечно недовольная своей жизнью, она докучала всем, кто приближался к ней на два-три метра. Но с Энни почему-то поладила и вела себя обходительно.
Девушка спустила подушку, чтобы миссис Дрю смогла лечь и прислушалась к внутренним часам. Пора.
- Спокойной ночи, - послышалось из глубины палаты, но девушка уже не слышала, она быстро шла по коридору.
У лифта Энни на секунду замешкалась, но выбрала лестницу. Два этажа вниз, и один коридор налево и насквозь. Вот оно, родильное отделение. На посту как всегда никого не было – трудное время – пересменка. Из детского зала доносился тихий плач.
Девушка незаметно прошла весь коридор и оказалась у двери с большим прозрачным стеклом. Внутри, на высоких ножках стояли детские люльки с новорождёнными. Свет был приглушён, и сразу понять, кто спит, а кто нет, становилось проблематично. Но кто-то точно плакал.
Висящие на стене больший часы щёлкнули стрелкой, напоминая, что скоро будет восемь часов и Энни поспешила. Она обошла каждую люльку, вглядываясь в крохотные детские личики, ища самое несчастное.
- Ну, здравствуй, кроха, - с улыбкой произнесла девушка и взяла на руки ребёнка, - Ты же понимаешь, что я хочу сделать?
Младенец перестал плакать и успокоился в тёплых молодых руках.
- Я отправлю тебя в лучший мир, и ты даже не успеешь понять насколько плохо в этом. Но самое интересное ждёт тебя впереди – волшебный мир удивительных бабочек.
Правая рука девушки схватила тонкую шею, и, сжав пальцы под подбородком, резко дёрнула в бок. Тело ослабло и повисло.
- Энни? Энни!
Энни подняла голову и поняла, что уснула на стуле около кровати миссис Дрю.
- Поправь мне снова подушку, дорогая. Мне кажется, или тебе снова приснился жуткий сон?
- Да, миссис Дрю, снова кошмары. А который час?
Девушка потёрла глаза и потянулась.
- Без четверти девять. А что, у тебя появились планы?
- Нет, - улыбнулась, прогоняя остатки сна, - у мистера Донахью нужно проверить судно. Без меня оно никуда не поплывёт.
- Тогда, отдать швартовые, капитан рыжая Энни и, да прибудет с вами дух Синей Бороды.
- Есть, отдать швартовые! – девушка козырнула и вышла из палаты. Шрамы на руке зачесались, нагоняя панику, уж слишком реалистичным был сон.
- Бедное дитя, - вздохнула миссис Дрю, в сторону закрывающейся двери, - что творится у неё на душе?
А Энни направлялась в палату на другом конце коридора. Её шаги гулким эхом разносились по всему отделению. В кармане брюк зазвонил телефон.
- Да, мам, - ответила Энни, понизив голос почти до шёпота.
- Ты забыла дома свой халат после стирки.
- Мам, ты меня разыгрываешь, мой халат на мне, - и девушка поднесла к глазам руку в белой ткани, - И почему ты звонишь так поздно?
- Не говори глупостей, он висит на сушилке. Ты опять стала всё забывать, может, обратиться к специалисту, ты ведь работаешь в больнице...
Энни медленно опустила руку с телефоном, из которого продолжал слышаться голос матери. Лампы на потолке начали издавать противное жужжание, у стены пролетела муха. Внезапно, вспомнился дом Ларсона и девочки. Они лежали на соседних кроватях и мечтали стать бабочками. Кругом валялся мусор, и сильно пахло сыростью, но в преддверии сказочной страны, это не замечалось. У Энни появилось горячее желание принять бирюзовую таблетку и хоть немного расслабиться.
Она дрожащей рукой прикоснулась к нагрудному карману и взглянула на нашивку. В кардиологическом отделении имена вышивались красным цветом, сопровождаясь в конце небольшим сердечком. Но сейчас на краю кармана буквы были разноцветными, а в конце голубенький аист. Эмблема родильного отделения.
- Этого не может быть! Я не спускалась туда. Возможно, недосып играет со мной.
Энни сняла халат и ещё раз его осмотрела. Мелани Грей, гласила цветная вышивка. Кто такая эта Мелани Грей?
Девушка, опасаясь самого худшего, повернулась в сторону лестницы и побежала. Бег сопровождался всхлипами и восклицаниями, что такого просто не может быть.
Спустившись на два этажа, и зайдя в отделение, наткнулась на постовую сестру.
- Что-то случилось? Вы здесь работаете?
- Я из кардиологии, - Энни взяла себя в руки и улыбнулась, - ваш халат по ошибке попал в наше отделение.
Постовая взяла протянутый халат и в упор посмотрела в красные глаза девушки.
- Я с парнем поссорилась, - тут же соврала Энни, чувствуя, как последняя слеза скатилась по щеке. - А у вас всё хорошо?
- Моя личная жизнь вас не касается, - грубо ответила постовая.
- Ой, простите, я имела ввиду детишек в отделении. Наверное, сложно уследить за каждым малышом?
- Спасибо за халат. Вам пора возвращаться на свой этаж. Как вас зовут?
- Энни Харпер. Кардиология.
Иногда, человеку для счастья недостаёт совсем немного. Чья-то поддержка в трудную минуту, улыбка, согревающая промёрзшую душу, дурацкий анекдот, над которым смеялись тысячу раз. А бывают случаи, когда уже ничего не поможет. Такие люди способны на самые отчаянные поступки, лишь бы заглушить в себе крик одиночества.
Энни не относилась ни к одной из этих категорий. Она глушила крик в голове, подавляла тревожное желание, шагнуть в бездну. Но и найти твёрдое равновесие ей тоже не удавалось.
Она пыталась.
Энни уселась на ступени между этажами и расплакалась. Жуткий осадок от сна имел реальный привкус во рту.
В кармане зазвонил телефон.
- Да, мам, - ответила девушка, старательно меня голос на весёлый, - Ты была права, я забыла халат дома.
- У тебя что-то случилось?
- Я забыла халат.
- Энни, я понимаю, что приближается дурное число, но ты должна быть сильнее, - с заботой в голосе, произнесла женщина в телефоне.
- Какое число? Ах, ты об этом, - девушка перестала плакать, теперь в ней зажглась злость. - Я не пойду на поводу мёртвого Джена Ларсона. Пусть, горит в своём аду. Мам, я сильнее.
- Помнишь, как я нашла тебя? - внезапно спросила мама.
Энни закрыла глаза, стараясь вспомнить то, что произошло десять лет назад.
Прохладная ночь, голодное состояние полуобморока, маленькая девочка бросает окровавленный нож на ступени крыльца и медленно на них оседает. В карманах платья полно бирюзовых и сиреневых таблеток, но они уже не имеют никакого значения. Всё, что нужно было маленькой девочке - это наставник и цель в жизни.
Джен изменился, стал отклоняться от своих же непрекословных правил. Он предал волшебную страну. Предал их всех. Но вместе с ним Энни потеряла смысл, идею, спасительную ниточку от кошмара реальной жизни.
Тогда-то она и появилась. Женщина в небесно-голубом платье. Её легко можно было принять за знак свыше, что Энни тут же и сделала.
- Ноги лучше держать в тепле, - первое, что произнесла женщина, глядя на девочку у ветхого дома. Никаких сюсюканий или нелепых восклицаний типа, "Ох, что с тобой приключилось?» или, «Тебе не сделали больно?"
Нет, она присела рядом и продолжила:
- Чтобы там не произошло, он заслужил это, а ты достойна большего, - а затем, она встала и направилась к дороге.
- Стойте! - вскочила Энни, - Я устала и хочу есть.
- Можешь, пойти со мной. Но разве тебя не будут искать родители?
- Я прожила с Дженом больше года, они не смогли найти меня, значит, я им не нужна.
Женщина в голубом протянула руку и улыбнулась.
- Я нашла тебя.
- Я нашла тебя, - повторил голос в телефоне, - Ровно десять лет назад. Подсознательно ты переживаешь прошлое вновь и вновь, но даже не осознаёшь это. Через два дня будет круглая дата, это тоже давит тяжёлым камнем. Соберись, и настройся на хорошее. Забыла сказать, я несколько минут назад завезла твой халат и ночной обед. Котлетки в соусе. Оставила всё на первом этаже. Не грусти, люблю тебя.
Послышались поцелуйчики, а затем, коротки гудки.
- И я тебя, мам, - ответила Энни холодным стенам лестницы.
Девушка поднялась и продолжила путь в своё отделение. Никто не говорит, что прошлое остаётся в прошлом. Нет, оно тихо прячется в самых потаённых уголках разума, а когда этого совсем не ждёшь, выскакивает на свет и сбивает с ног.
В кардиологическом отделении привычная тишина была нарушена. Миссис Дрю громко спорила с постовой сестрой.
- Позови, мне Энни. Я хочу, чтобы она зашла.
- Успокойтесь, и вернитесь в свою палату.
- Позовите, Энни, - упиралась дама.
- Я здесь, что у вас случилось?
Миссис Дрю театрально взмахнула руками с дряблой кожей под тонким халатиком и поспешила на встречу Энни.
- Я никак не могу уснуть. В коридоре слишком громко обсуждают страшные вещи.
Женщина округлила глаза, всем своим видом показывая, как ей было страшно.
Энни посмотрела на постовую, та лишь вздохнула и закатила глаза.
"Мол, чего только на старости лет не померещится".
- Миссис Дрю, ступайте в постель, я сейчас к вам зайду.
- Хорошо, милая.
Когда пациентка скрылась в палате, Энни подошла к Марте и спросила:
- Что там у вас за истории?
Она знала, как Марта любит сплетничать свежими новостями.
- А, где ты шастала? Эта старушенция меня скоро в могилу сгонит
- В родильном была.
- Так ты уже в курсе, ещё и небось всё своими глазами видела?
- Ты о чём? - не поняла Энни.
- Не строй из себя дурочку. Бегаешь во время смены по отделениям, а я покурить выйти не могу раз в три часа.
- Да о чём ты, Марта?
- Об убитом новорожденном.
От этих слов у Энни потемнело в глазах и ей пришлось схватиться за стойку постовой сестры.
- Ты чего, реально там была, и ничего не видела? Хотя они и пытаются всё тихо уладить, но это ведь не первый случай за год. Родители малыша будут в отчаянии.
"Убитый" крутилось слово в голове у Энни. Значит, это был не сон, и она действительно убила ребёнка. Может ли быть такое, что после всего, что с ней произошло в детстве, у неё развилась шизофрения? Вторая личность живущая, пока основной разум спит?
- Слушай, может тебе воды принести?
- Нет, не надо, я к миссис Дрю, - задыхаясь, ответила девушка.
Тонкие иглы в виде слова "убила" пронзали мозг.
- Вечно по ночам хрень всякая происходит, - заворчала Марта и села заполнять бумаги.
А Энни дотащилась до палаты и с рёвом упала на койку старушки.
- Тяжёлая ночь?
«Убила!»
- Милая, поговори со мной.
"Главное не дать Ларсону укрепить власть над разумом, - часто говорила мама Энни, - Не он главный в этой игре".
- Уже лучше, - всхлипывая, ответила девушка.
- Хочешь чёрного шоколада?
«Заглуши все проблемы. Они принадлежат постороннему человеку».
- Хочу. Я вот одного не понимаю, миссис Дрю, почему все считают вас такой ужасной? Мне с вами очень легко и комфортно.
- Это они от недалёкого ума. А мы с тобой ещё и похожи.
- Чем это? - Энни перестала всхлипывать и жевала дольки шоколада.
- Я тоже через многое прошла, как и ты.
- На что вы намекаете? - зевнула девушка, роняя кусок шоколада.
- Поспи, ночь ещё только начинаете.
Миссис Дрю погладила Энни по волосам, а затем незаметно набрала на телефоне сообщение: "она уснула".
* * *
Сестра Агнесса стояла на коленях перед алтарём и монотонно повторяла молитву деве Марии. Вызубренные слова не мешали ей одновременно молиться и думать о своём. Эти мысли крутились вокруг сестры, племянницы, Ларсоне и предателе детективе Браски, который охотился за ней, не догадываясь, что она в курсе всех дел Клифа.
На минуту она замолчала, вспоминая те дни, когда не могла говорить. Дни полные ужаса, отчаяния и страха, что Джен вернётся за ней. Но он не пришёл ни в больницу, ни домой после выписки. Это только потом из новостей, стало известно о его смерти. И то, СМИ всё так загадочно обставили, что его убила одна из маленьких девочек. Могла ли ею быть Элайза?
А ещё, ей придётся подготовить племянницу к тому, что у неё есть не только отец. Главное, сделать это правильно и без травмирующих давлений. Кто знает, что ей внушил Клиф за последние десять лет?
* * *
Женщина с глубокой сединой в волосах сидела на жёстком стуле, на кухне и разглядывала фотографию прошлых лет. На столике завибрировал телефон, оповещая о сообщении.
«Она уснула».
- Спи, моя крошка, - прошептала женщина, поглаживая фото, на котором сидел Джен Ларсон в обнимку с двумя девочками.