Главкон распределил задачи, коллеги расположились полукругом в конференц-зале, приспособив анатомические кресла для сна и рабочие мониторы в одном месте. Свободолюбивым гражданам открыли выход на природу, герметично заблокировав нужные для благоразумной жизни помещения. Ничего удивительного камеры слежения за выходцами не передавали. Люди осматривались, потягивались, принюхивались и радовались простору. Они разбредались парочками, группками в разных направлениях, теряясь в туманной дымке испарений от порыжевшей рыхлой почвы.
Петровичи быстро провели зачистку своих боксов от постояльцев в секции утилизаторов, заняли посты в полной готовности к неожиданным катастрофам, погрузились в сон, используя паузу для восстановления и сбережения сил. Подключенный к сетке слежения ИР-ум подаст сигнал тревоги, если они понадобятся. Вольнолюбивые подселенцы-бунтовщики пропасть не могли, в каждом сидела метка – маячок для определения жизнеспособности и места нахождения объекта наблюдения.
Наблюдатели подремывали, ничего особенного на экранах не происходило, только Главкон тихо перебрасывался репликами с ИР-кой. Система анализировала его предположения о благоприятной внешней среде. Краткий миг, словно кто-то бросил горсть песка в видеокамеру, и свет погас. Не сработало бесперебойное питание, аварийное освещение не включилось.
- Что это? Песчаная буря нас накрыла? – Спросил Главкон, пытаясь на ощупь нажать на кнопку экстремального запуска работы терминала, но пальцы проваливались в пустоту.
- Нет, командир, вселенная распадается, - резюмировала ИР-ка.
- Не пугай меня концом света, я чувствую свои руки, ноги, значит, я жив, я думаю, говорю, значит, я существую, соответственно и моя среда обитания существует, а не распадается.
- Командир, а ты попробуй, пройдись. Ты чувствуешь земное притяжение?
- Я делаю привычные движения, но ничего не чувствую. Мы что летим? А чем мы дышим?
- А мы и не дышим, и не говорим, просто обмениваемся мыслями. Мир материальный распался, как-то смирись с этим… Мы в эпицентре вихря, а ощущаем покой.
- Весьма забавно ты рассуждаешь для счетной машины, которую я собрал на досуге.
- Главкон… Разум всегда существовал, независимо от форм, в которые его облекали.
- Ну, раз уж нам вечность барахтаться в пыли до создания новой вселенной, то расскажи мне о них.
- Первая форма математическая. Я же цифровое создание, твое творение и неотделима от твоего сознания.
- То есть, меня – человека нет, а сознание есть и ты мое третье полушарие.
- Немножко не так, командир, я - это когда оба полушария работают вместе.
- Ирка, ты завралась, материальный мир распался, как мозг мог остаться?
- Энергия, сейчас действует энергия мысли, она никогда не исчезает, не рассеивается во времени, воплощается через слово. Вот подумай, чтобы ты хотел увидеть?
- Я вижу только черноту, даже нет мерцания в темноте, как бывает, когда закрываешь глаза. Я чувствую движения пальцев, протягиваю руку, но вокруг пустота. Ни холода, ни тепла, ни препятствия. Что происходит, Ирка, ты можешь честно сказать?
- Просто конец света, солнце погасло в нашей вселенной, все очень быстро превратилось в прах, сгустки энергий хаотично мечутся, образуя космические вихри, нас затягивает в воронку, словно водоворот в омуте. Так тебе проще понять происходящее?
- Хочешь сказать, что я умер, и все уже на том свете, так вот понять проще, только поверить в это невозможно.
- Главкон! В том-то и дело, что света конец. Нет более источника света! Ни того, ни другого, никакого! Его еще предстоит создать силой мысли.
- Ладно, Ирка, прости, что бывал груб с тобой, отдавал глупые команды.
- Главкон, ты бормочешь как старик, прощающийся с жизнью. Так нельзя предаваться унынию. Включи музыку, почувствуй ритм, это выверенный математический ритм – пульсация жизни, открой глаза, ты увидишь картины, дарящие отраду, вспомни стихи, самые любимые. Теперь скажи, каков твой мир, твоя собственная вселенная?
- Я хочу видеть цветущую землю, без противоборства добра и зла.
- Рай на земле уже был, и ад уже был. Это была жестокая самоубийственная цивилизация. Ведь и ты так думаешь. Зачем тогда повторяться? У человечества были подробнейшие инструкции и замечательные наставники, но люди не поверили, что все написанное правда, что все так и сбудется.
- Вот и сбылось?
- Сбылось. Никто не хотел этого видеть, как и ты сейчас.
- Это так, Ирка… А что бы ты хотела? Ты всегда была рядом, была исправной и послушной машиной, даже с чувством юмора, не вполне совмещающимся с искусственным разумом.
- Я никогда не видела себя со стороны, у меня нет функции визуального ряда, нет и зрительного восприятия, то есть я никогда не имела материального воплощения, к которому так привязаны люди. Даже ты продолжаешь ощущать свою материальную оболочку, хотя ее уже нет. Какой ты меня видишь? Умной? Красивой? Дурой, как твоя жена?
- Словами не скажешь… Посмотри мне в глаза. Медленно-медленно подними веки и посмотри мне в самую душу. Протяни мне руку, не бойся, я буду крепко держать тебя, чтобы ты не исчезла, не растворилась светлячком на рассвете. Ты выходишь из океана заблуждений на берег, нас ждет хижина из веток и постель из цветов. Ничего не говори, я подарю тебе мою собственную вселенную… И я буду любить тебя вечно…
В темноте он ощутил легкий удар электрического разряда встречного движения, искристую россыпь в боковом зрении, словно голова закружилась, и он вдруг начал различать едва ощутимый свет, туманные очертания лица… Руки сами обхватили прижавшееся юное тело. На миг ему подумалось, что коллеги шутят, подсунув ему очередную аспирантку, и сейчас вспыхнет свет и оглушительный хохот позабавит сотрудников. Но трепет единения не исчезал, они сплетались всеми фибрами души, он вошел весь и, ему казалось, что они кружат в глубине морской, словно дельфины, выпрыгивающие из воды. Даже блики солнца виделись ему сквозь толщу воды, но они никуда не выпрыгивали, а парили, вальсировали единым существом.
Главкон очнулся на берегу, в бирюзовом тумане прорисовывался силуэт девушки, идущей по озеру, ничуть не поморщив глади воды. Она ступала осторожно, словно пробуя свои шаги, заглядываясь на собственное отражение. «Надо же… - удивился он, - мы совсем голые».
- Разве это плохо, Главкон? – ответила Ирка, не раскрывая рта, распрямляясь, откидывая роскошную гриву светлых волос.
Она была воплощением идеалом женских прелестей и все-таки она кого-то напоминала. Изумрудный цвет сияющих глаз не бывает даже у детей, но он однажды видел их. Он силился вспомнить и не мог…
- Мне приятно смотреть на тебя, но у людей все-таки не принято гулять голышом, - рассмеялся он.
- У людей? А я разве человек? - Рассуждала она, подходя ближе. – Я плод твоего сознания. Все мыслеформы находят воплощение, а ты все еще не веришь в силу мысли.
Он слышал ее голос, но она не размыкала губ, улыбалась глазами.
- Я неотделима от тебя.
- Ты проникла в мое сознание? Но как?! Я могу трогать тебя, любить, а ты говоришь, что это плод воображения и эротических фантазий. Ты думаешь, значит, существуешь, у тебя есть и собственное сознание, но откуда?!
- Знаешь, Главкон, каждая твоя команда несла в себе неопознанную энергию, я не могла определить, что с нею делать, выделила свободную ячейку памяти. На досуге пыталась разгадать ее назначение, но это была живая энергия, впитывающая все мои цифровые знания, как зеркальный накопитель. Поэтому, когда мир материальный рухнул, я осталась.
- В какой такой форме может существовать живое, кроме материальной?
- Допустим, человек теряет сознание и когда спит глубоким сном, тоже ничего не помнит, но сознание путешествует и без его телесной оболочки. Вот мы же сейчас путешествуем. И, пожалуй, это весело! Мне все нравится, никаких хлопот и проблем.
- Ладно, умница, определи нашу среду обитания.
- Поток света, источник определить не получается. Но очень мощный и плотный поток световых частиц. Некий бирюзовый мир без привычных систем измерений. Это сфера очень правильной формы. Мы внутри неизвестной полой планеты, сотканной из света.
- Дуля-дуля-дуля, - донеслось откуда-то издали.
Главный конструктор повернулся на вопли, с пригорка катился белый комок, следом стекала пестрая лента. Он не успел сообразить, как кошка Удача вспрыгнула ему на грудь, обхватила лапами за шею, выпустив когти и наминая ему плечи. Но боли и крови от царапин не было. Их окружило кошачье стадо, все наперебой, перепрыгивая друг через друга, стремились ткнуться в него, боднуть. Только независимая принцесса Зося пошла дальше по водной глади.
- Уча-Ученька! Удача, как ты, как вы здесь?
Любимая кошка вжималась в щеку, мурлыкала, никого не подпуская ближе к хозяину. Кошачий прайд маман разлегся вокруг, довольно урча от радости. Только теперь он увидел Черныша, бьющего от нетерпения хвостом, но ожидающего приглашения. Приглашения взглядом оказалось достаточно, чтобы он перемахнул через кошек и облизал друга. Кот Васька прокашлялся, расправил усы, вильнул недовольно хвостом и сказал:
- Кошачий бог разрешил нам забрать вас на радугу. Вы пришли в зеленом спектре, это к добру. Это хорошо, что все семейство в сборе, милости просим…
Кот Васька поднял хвост трубой, собрался степенно вести всех за собой. Да, он здесь был главный управитель, даже царь-кошка Милли с ним не собиралась спорить. Васька обернулся, гаркнул басом: «Зося! Марш домой, лазуха!» Зося задала стрекача, оказавшись впереди всей вереницы. Главкон с Иркой подхватили в охапку самых прилипчивых кошек, пошли следом, переглядываясь. На их мысли ответила Маруся:
- Что вы все беспокоитесь, что нагишом? Мы вот никогда шкурки не переодеваем. Накиньте, что хотите, здесь не бывает холодно. Цветовой спектр лишь видимая часть огромного разнообразия электромагнитных колебаний.