Волшебная колыбельная (в народе известная как Заклинание для защиты ребёнка) - это надпись XVI или XVII века до нашей эры. Стихотворение иллюстрирует личные религиозные и духовные практики древнего египтянина, поскольку это заклинание, которое пели, чтобы отогнать призраков от спящих детей.

Магия (известная египтянам как хека в честь их бога с тем же именем) была распространенным аспектом повседневной жизни, религиозных и медицинских практик в Древнем Египте. Волшебная колыбельная - один из примеров заклинания, которое обычные люди использовали для защиты. По словам историка Маргарет Бансон:

Волшебная колыбельная, по-видимому, является одним из таких заклинаний, которое миряне могли бы регулярно петь для защиты, не консультируясь со священником, провидцем или врачом.

Магия была неотъемлемой частью жизни древних египтян. Магия, по сути, создала и поддерживала мир. В погребальных надписях (написанных около 2134-2040 гг. до н.э.) бог Хека заявляет, что он существовал до богов. Он был богом магии и самой магии, творческой энергии, которая делала возможным творческий акт. Хека всегда существовала, всегда будет существовать и освещала каждый аспект жизни египтян. То, что в наши дни можно было бы назвать "сверхъестественными силами", было для них совершенно естественным.

Боги и богини появлялись ежедневно и ожидаемо, от злых духов и разгневанных мертвецов нужно было беречься, и даже самые обычные аспекты жизни, такие как деревья, ручьи, камни и холмы, были наполнены духовным элементом. Восход и заход солнца были событиями, в которых, по мнению древних египтян, они играли важную роль, поскольку они проводили церемонии, чтобы не дать змею Апофису разрушить лодку бога солнца Ра и погрузить вселенную в хаос. Бансон отмечает, что "магия была связующей силой между землей и другими мирами, связующим звеном между смертными и божественным". Заклинания и ритуалы обычно использовались для самых серьезных или повседневных ситуаций, с которыми сталкивался человек. Египтолог Джеймс Генри Брестед комментирует это так:

Жреца, мага, врача или провидца, который приобрел определенную силу и знания, обычно призывали в случаях болезни, для толкования снов, для посредничества в споре между живыми и разгневанным духом или в качестве посредника между людьми и богами. Магия была очевидна во всех историях о богах, и поскольку люди считались сотрудниками божеств, имело смысл, что магический элемент был доступен людям так же, как и их богам. Египтолог Розали Дэвид пишет:

Частью поддержания мира, естественно, были здоровье и благополучие человека. Хотя боги всегда присматривали за человеком, было ясно, что их обязанности велики, и люди должны были вносить свой вклад, чтобы помочь защитить себя, регулярно привлекая внимание к себе и своим потребностям; и поэтому магические чары, амулеты, статуэтки и заклинания регулярно использовались, чтобы отогнать злых духов или призраков и защитить дом. Египтолог У.М. Флиндерс Петри пишет:

Хотя Бес, Таверет, Гор и многие другие божества предлагали защиту, у всех богов и богинь была своя особая сфера знаний. Когда кто-то просил помощи в любви, он взывал к Хатхор, за мудростью обращался к Нейт, Тот помогал ему писать, Птах вершил правосудие, и точно так же был бог, который специализировался на защите через исцеление.

Хека был не только богом магии, но и медицины. Он изображен в виде человека с посохом и ножом, а древнеегипетских врачей называли жрецами Хека.

Говорят, что он убил двух змей и вплетенный их в посох как символ его власти; этот символ медицинского искусства перешел к грекам и используется  как символ медицины по сей день. Символ Хека в измененной форме, ныне известный как кадуцей, регулярно встречается в кабинетах врачей как символ Гиппократа, отца медицины.

Папирус, датированный правлением Аменхотепа I (около 1541-1520 гг. до н.э.), ныне известный как папирус Эберса, является одним из старейших медицинских текстов в мире. В ней перечислены более 700 диагнозов и рецептов с главами, посвященными кожным заболеваниям, переломам, ожогам, проблемам с пищеварением, а также более серьезным заболеваниям, таким как рак и болезни сердца. Эта работа демонстрирует высокую степень медицинских знаний и навыков, а вместе с другим, так называемым Лондонским медицинским папирусом (около 1629 г. до н. э.), также показывает, как магия и медицина считались одним и тем же искусством. Другой медицинский текст, Папирус Эдвина Смита (ок. 1600 г. до н.э.), хотя и предлагает в основном практические медицинские советы, также содержит заклинания для исцеления.

Однако врачи могли быть дорогими или просто недоступными, а боги, как уже отмечалось, были очень заняты, поэтому простые люди Египта становились своими собственными магами и врачами, когда это было необходимо. Египтолог Джойс Тилдесли пишет:

Болезнь в Древнем Египте, независимо от возраста, приписывалась либо богам (которые наказывали человека за грехи или преподавали урок), мёртвым (которые были расстроены из-за какой-то ошибки в их жизни или неправильных похоронных обрядов), либо злым духам, которые охотились на ничего не подозревающих и, особенно на наивных детей. Волшебная колыбельная, как правило, интерпретируется как адресованная призракам, а не только злым духам, как это понимается через упоминание о них, появляющихся в маскировке (строки: "кто входит незаметно, его нос позади него... кто проникает незаметно, её нос за ней..."). Однако эта интерпретация оспаривается, и строки также интерпретируются как относящиеся к злым духам в целом, а не только к бестелесным призракам тех, кто когда-то был смертным.

Стихотворение представляет собой короткий стих, который обращается непосредственно к духам, которые хотели причинить вред ребенку, и предупреждает об оружии, которое говорящий имеет для защиты. Сами строки, заклинание, были бы "оружием", поскольку оно отпугивало призрака от ребёнка, но разнообразие продуктов и специй, упомянутых в нём, также были мощной защитой. Бансон комментирует произведение:

Следующий перевод взят из книги Джеймса Генри Брестеда "Развитие религии и мышления в Древнем Египте". Под "Эфет-травой" подразумевается салат-латук:

Считается, что эту песню довольно регулярно пели матери, старшие сёстры и медсестры по всему Египту. Хотя она, очевидно, была в конечном итоге записана, она может предшествовать XVI - XVII векам до нашей эры и передавалась из уст в уста, но это предположение. На протяжении всего произведения говорящий напрямую обращается к духу, который может невидимо проникать в дом и, как считалось, прогоняет его.

По словам учёного Андре Доллинджера, говорящему нужно было бы обращаться как к мужским, так и к женским духам в первой строке, потому что "магические заклинания в некотором роде сродни юридическим писаниям: они эффективны только против тех, против кого они конкретно применяются. Использование только мужской формы в проклятии оставило бы ребенка открытым для нападений демонов женского пола.

Доллингер далее разъясняет строки: "Приди поцеловать этого ребенка ... Приди успокоить этого ребенка", как относящиеся к призракам, которые могут показаться дружелюбными, даже полезными, но на самом деле приходят только для того, чтобы навредить ребенку. Дав понять, что дух не получит того, за чем он или она пришли, говорящий угрожает призраку подручным оружием: листьями салата, луком, мёдом и рыбьими потрохами.

Упомянутые съестные припасы наводят некоторых учёных (Брестед в числе первых) на мысль, что ребенка, возможно, кормили салатом, луком и медом с рыбой в качестве профилактики одержимости. Упоминание о том, что мёд сладкий для живых, но горький для мёртвых, является одной из линий, на которые указывают учёные, интерпретируя песню как защиту от призраков, а не злых духов. В некоторые периоды египетской истории мёд считался горьким после смерти. Строка, касающаяся рыбы, интерпретируется таким же образом. Египтяне, особенно из низших классов, регулярно ели рыбу, но выбрасывали внутренности ("злые части") как неприятные; считалось, что мёртвые чувствуют то же самое.

Вывод Брестеда о том, что песня на самом деле рассказывает о рецепте, который ребёнок съел бы, имеет смысл, но также было высказано предположение, что эти ингредиенты могли быть смешаны в пасту и нанесены на дверные проемы и окна. Однако, возможно, не имело значения, действительно ли кто-то приготовил эту смесь; возможно, просто пения песни было достаточно, чтобы прогнать призраков и уберечь своего ребенка. Тилдесли пишет:

Популярность таких заклинаний свидетельствует о вере в их важность и жизненно важные отношения, которые люди имели с невидимым миром. Древние египтяне верили во Вселенную, полную сверхъестественных возможностей. Из надписей на гробницах, писем, стелы, литературы и более очевидных примеров чар и заклинаний ясно, что они видели мир, наполненный духовными силами огромной мощи.

Хотя были авторитетные фигуры, такие как жрецы и провидцы, которые могли посоветовать им, как ориентироваться в этом мире, они понимали, что также должны нести личную ответственность за свою жизнь, жизнь более крупного сообщества и поддержание порядка и равновесия во Вселенной. Волшебная колыбельная, которую поёт ребёнку воспитатель или прячет в амулет, который он носит, - это интимный взгляд на это грандиозное видение одной из величайших цивилизаций древнего мира.