День задался пасмурный и холодный. На призрачный город опускались мрачные сумерки. Я стояла у подъезда и собиралась с мужеством, чтобы набрать код квартиры в домофоне. У меня всегда так с новой работой, каждый раз, как в первый. Ведь никогда не угадаешь, с какими людьми придётся работать.
Семья, женщина, которой меня вызвала, слёзно умоляла сразу приступить к работе, без собеседования и не глядя на рекомендации. Я и раньше работала няней в богатых семьях, но эта мне показалась чересчур странной. Хотя, у всех свои причуды.
Шумно выдохнув, снова подняла взгляд, и пальцы набрали номер квартиры. Из динамика раздался неприятный звон, как будто я звонила сама себе.
- Да, – донёсся из металлической коробки тихий женский голос.
- Это Алиса, - ответила, и добавила, – Няня.
Толстая железная дверь пикнула и поддалась в мою сторону.
- Теперь, назад дороги не будет, - и я направилась к лифту.
Один дом, всего один подъезд и высоченный девятый этаж. Жилое здание располагалось почти на самом шумном перекрёстке города. Гудение машин, скрежет тормозов, неудивительно, что детям понадобилась ночная няня. Тут, и взрослый спал бы плохо.
«Только бы лифт не застрял», – подумала я и прижалась спиной к стенке рядом с кнопками. Размеренное перетягивание канатов, поскрипывание кабины, запах грусти и одиночества. Все лифты пахнут одинаково.
Толчок и мы остановились, но двери открываться не спешили.
- Девятый этаж, - возвестил голос из динамика.
Кругом робоголоса. И в тот момент, когда мной уже начала овладевать паника, двери открылись, и я благодарно вывалилась на этаж. Откуда-то сбоку, вероятно там, где находится лестница, завыли кошки. Именно завыли, как волки. Это ж, как нужно хотеть страсти, что пушистые так голосят? Звук был неприятен, и я быстро прошла в тёмный коридор. Над головой послышался щелчок, на потолке зажглась белая лампа. За узким коридорчиком находился ещё один, полукруглый и с четырьмя дверьми.
Я зашла в него и снова щелчок, значит, освещение работает от датчика движения. В глаза ударил неприятный белый свет, а за спиной, на балконе этажа – тьма медленно поглощала город.
Стены резко качнуло в сторону, и я едва не потеряла равновесие. С этим зданием явно что-то не так. В коридорчике, откуда я только что пришла, погас свет, оставляя меня одну в центре белого луча. Что происходило за его пределами, мне было не видно. С балкона подул холодный ветер и около лифта снова раздался щелчок. Свет загорелся, но там никого не оказалось.
- Наверное, датчик движения барахлит, - произнесла я вслух с умным видом знатока системы освещения.
Свет погас, а затем снова загорелся.
- Не смешно!
Я попятилась, чувствуя, словно кто-то невидимый идёт на меня, замирая через каждый шаг. И только я решила позвонить в звонок квартиры, как оказалось, меня ожидают.
Дверь открыла женщина лет сорока, худая и бледная, с ножом, торчащим из живота. Кровь медленно капала с рукоятки на ковёр жуткого вида.
- Добрый вечер, - мило произнесла хозяйка и тыльной стороной руки вытерла струйку крови, бегущую изо рта.
- Муж? – учтиво спросила я, расшнуровывая кроссовки. Хотя, по уставу я не должна лезть в их дела.
- Да какое там, – уклонилась от ответа женщина.
Сняв пальтишко и кольца с пальцев, я собрала волосы в тугой пучок и прошла в гостиную.
- Мальчишки в детской?
- Я не знаю, - развела руками женщина, – Я давно их не видела.
Понятно, значит, придётся поискать. В гостиной почти не было мебели, стол с шестью стульями, диван и треснутый огромный телевизор. Родительская спальня тоже не изобиловала удобствами. Кровать, тумбочка и встроенный в стену шкаф. Детская состояла всего из двух кроватей и письменного стола. Балкон полностью пустовал. Свет во всех комнатах горел тусклый, словно это было не электричество, а горстка свечей.
- И, как давно вы здесь живёте? – я села на диване по-турецки и закрыла глаза.
- Лет, наверное, двадцать.
Женщина подошла к окну и хотела посмотреть, что происходит внизу дома, но нож не давал возможности опереться на подоконник.
- Там внизу, тоже такой же туман, как и наверху? – спросила она.
Ну, что ей ответить?
- Не всегда.
Интересно, где дети?
- Ваш муж мог уйти и забрать детей?
- Он на работе. Зачем ему водить туда мальчишек?
В этот момент на кухне, что-то упало и началось! Я называю такие звуки песней из ада. Это словно, множество душ с тонкими голосами начинают неистово ныть. Тональность то поднималась, то падала. От этого волоски на руках встают дыбом.
- Ветер, – грустно сказала хозяйка и обняла себя за плечи.
- Ветер, – эхом повторила я.
Завывания мешали сосредоточиться на мальчиках, да ещё и дом снова качнуло. Придётся искать по старинке.
Огромная люстра на потолке отбрасывала жуткую тень паука мутанта и при раскачивании усиливала чувство падения. Я встала и прошла в детскую. На одну лишь долю секунды, показалась ручка из-под кровати, а потом просто испарилась.
- Как звали… как зовут детей? – исправилась я.
- Миша и Гриша.
Женщина поправила торчащий нож и криво завязала фартук за спиной.
- Я вам тут нужна?
- Нет, я сама справлюсь, - и медленно поползла под кровать.
В этот мире нет ничего хуже, чем искать пропавших детей. Кто-то убегает от насилия, кто-то прячется от тоски, а кто-то исчезает навсегда. И, таких уже ничего не спасёт.
С другой стороны кровати появился свет, и послышались голоса.
- Ты всё время на работе, даже по выходным. Я тебя совсем не вижу.
- А, что мне сделать, уволиться? Нам нужны эти деньги. Я обеспечиваю своих детей.
- Наших!
- Нет больше НАШИХ! Когда ты в последний раз играла с ними? Не следишь за детьми и няню не даёшь нанять.
- Чтобы твоя любовница жила с нами под видом няни? – завизжал женский голос.
- Тупая дура!
Около меня послышалось сопение, и появился силуэт детского черепа.
- И давно они так шумят? – спросила я у зарёванного мальчика лет пяти.
- Всегда.
- Это твоё тайное убежище?
- Да, я прячусь тут всегда, когда мама с папой ругаются.
Как хорошо, что это не ванная, - подумала я.
- У меня для тебя хорошие новости, они давно померились и ищут тебя с братом.
- Я не могу уйти. Мне мешает палка, которая колет спину.
- Давай, посмотрим.
Я протянула руку к тому месту, где по идее должна быть спина, но пальцы провалились в липкую сгнившую плоть.
- Мне неприятно, - хныча, сказал мальчик.
- Сейчас, - ласково ответила я и спросила – Ты у нас Миша или Гриша?
- Михаил.
Ого, как официально, а рука, проваливаясь всё глубже, наконец, нащупала часть доски от кровати. Как она сломалась и попала в детское тело?
- Мама с папой толкались, и папа упал на мою кровать, а я застрял.
Ну, и семейка!
Сделав усилие, я вытащила тельце из торчащей деревянной рейки и прижала к себе. Крики снаружи не прекращались. Под кроватью было сухо и чисто. Ребёнок не держал обиду на родителей, не испытывал гнев. Он покорно ждал, когда за ним придут и спасут. Невинные детские души даже в таких ситуациях остаются чистыми.
- Нам пора.
- Мы не пойдём к маме с папой, а то они опять ругаются?
- Нет, нам в другую сторону, в ту, где уже всё спокойно.
Мы выползли из-под кровати, и женщина сразу же бросилась обнимать сына.
- Мишенька!
Не смотря, на торчащий нож, она крепко прижала ребёнка к себе.
- Один есть, осталось найти второго.
Песня из ада стала громче и неприятнее. Я обошла остальные комнаты, но ничего не смогла найти. Не было даже малейшей зацепки, а у меня осталась ванная.
Дверь была тёмно-серого цвета с вонючей гнильцой, пробегавшей от косяка до ручки и обратно.
Я не смогу. Просто, не смогу войти туда.
Из-за двери послышался плеск воды, неприятный плеск.
- Лишь бы Гришка нашёлся, - запричитала мать, не отпуская младшего.
- Аминь, - прошептала я и открыла дверь. Лампочка на потолке горела настолько тускло, что толку от неё почти не было. Очертания раковины угадывались белым оттенком. Слева по звуку воды находилась сама ванна.
- Это никогда не станет легче.
Чтобы просто вытащить пробку, мне нужно будет пройти через собственный ад. Чистилище, которое заслужила своим грехом.
Я встала у края и опёрлась. Сколько тут, сто литров воды, двести? Чёрная жижа извергалась пузырями и фонтанчиками.
Нужно-то всего лишь опустить руку и подцепить кольцо. А страх целенаправленно высасывает душу.
Почему я это сделала? Чем он заслужил такой короткий срок? Что на меня нашло в тот день?
И в этот момент из-под воды появилось детские личико. Знакомое и в тоже время чужое. Вздутые веки, лопнувшие глаза, рваный рот почти до висков. Остатки волос висели пучками с разных сторон. Сломанные, гнилые зубы источали болотную вонь.
- Мама, - произнёс изуродованный рот.
- Нет. Я не готова! - в истерике выкрикнула я, и с силой стала погружать детскую голову обратно под воду.
И почему обязательно нужно умереть, что бы понять, как жить?
Это вопрос преследует меня вот уже несколько десятков лет. Почему все сложные вещи, становятся такими очевидными в загробном мире, когда от них уже нет проку? Парадокс, или человеческая натура?
Я вышла из ванной, вся мокрая и уставшая.
- Гриши там нет? - спросила хозяйка.
- Мне кажется, его здесь вообще нет.
- Этого не может быть! Дети должны находиться дома, вместе с мамой!
- Или остаться в живых с отцом, - сделала я слабую попытку.
- На что вы намекаете? - начала сердится женщина. - Я наняла вас на вашу работу, а вы грубите!
- Я пытаюсь лишь собрать картинку по кусочкам. Скажите, пожалуйста, кто это сделал? - и я указала на нож, торчащий из живота хозяйки.
- Я... Я не помню. И это не имеет какое-либо отношение к детям.
- Вы поссорились с мужем, так? - я вытерла мокрые руки о джинсы и прошла на балкон. Завывания прекратились.
Мне просто нужно лишь прекратить топить его. И я смогу освободиться, - за окном простирался непроглядный туман. - Что-то не так с этим зданием.
- Найдите Гришу! - завизжала женщина, - Пропал ребёнок, а вы ничего не делаете. Неужели у вас нет детей?!
Я, молча, проглотила комок горечи и тихо прошептала:
- Уже нет.
Хозяйка отодвинула сына и пошла на меня.
- Выметайтесь! - руки разрезали воздух, а затем закрыли зарёванное лицо.
- Хорошо. Но пожалуйста, поймите, здесь нет вашего сына, так же, как и мужа. Они возможно, ЖИВЫ.
Я накинула пальтишко, достала из кармана кольца и вышла из квартиры. И плевать, что не удалось помочь, но человек не воспринимает реальную ситуацию.
Дверь за спиной захлопнулась, а над головой щелчком зажёгся свет. Холодно. Прошла дальше, ещё щелчок и двери лифта покорно распахнулись. Если успею, то возьму сейчас на ночь ещё одну семью.
Седьмой этаж, шестой... второй, первый. Я приготовилась выходить, но двери не открылись. Хорошо, подождём.
Стрелка на панели с кнопками взмыла вверх, указывая на второй этаж. Лифт начал подъём. Третий, четвёртый, на девятом кабина остановилась и отказалась везти меня куда-либо кроме девятого этажа.
- Застряла. Кто-то не отпускает.
Я прошла на балкон и удивилась. С этой стороны совсем не было тумана. Тёмная ночь с редкими огоньками проезжающих машин внизу.
Втянула прохладный воздух и развернулась к лестнице. Навряд ли до этого там кричали коты.
Я шагнула к ступеням и посмотрела вниз. Ничего. Просто адский мрак. В кармане загремел спичками коробок. Тихо так погремел. Помню, что оставалось там штук пять не больше.
Даже если побегу, всё равно не хватит. Может, сесть в углу и подождать рассвета? Нет. Есть вероятность, что тут правит балом ночь.
- Помогите! - внезапно послышался голос с самого низа. Мужской.
Я зажгла спичку и отпустила её в пространство между лестницами. То, что я увидела, было совсем не кошками. На ступенях и перилах ползали мерзкие дымчатые твари. Я, таких ещё не встречала. А спичка, не пролетев и трёх этажей, погасла.
- Кто-нибудь, - снова послышалось из темноты.
Почему именно я оказалась в этой ситуации? Как я могу помочь кому-то, если не в силах спасти родного сына?
Чиркнула вторую спичку и бросила поближе к стенам. Эти твари облепили в основном только перила. Если продвигаться вдоль стен, то возможно и удастся спуститься.
Ступени были засыпаны мусором и шумом выдавали мой спуск. Стена казалась влажной и мягкой, как разлагающаяся плоть. Это здание прогнило насквозь, но разве так бывает?
А затем, я, задерживая дыхание от страха, начала спускаться. Мысли о том, что рядом находится какая-то дымчатая тень, подталкивали, сбежать вниз быстро и с диким криком. Но я держалась.
Пролёт, ещё один. В голове я уже кричу и снова умираю. Спуск казалось, занял несколько часов, я насчитала двадцать один пролёт. Но это было не так.
- Кто здесь? - застонал уже знакомый мужской голос.
- Няня. Э... Алиса. Вы ранены?
- Вы не видели наверху женщину, она должна была спуститься за мной.
- Нет. Я была там одна. По крайней мере, я так думаю.
- А мальчики?
Да, ладно! Отец семейства?!
- Миша и Гриша?
- Вы видели их, они в порядке?
Я не отвечала. Зажгла третью спичку и увидела мужчину лежащего на ступенях в неестественной для живого позе. Дымчатые тени облепили его с ног до головы и как будто медленно пожирали.
- Значит, Гриша был не с вами?
- Они остались дома. Вы сможете мне помочь?
- Ну, - я посмотрела на ноги, сломанные в четырёх местах, на голову, повёрнутую на триста шестьдесят градусов. - Я могу привести их к вам, чтобы попрощаться.
- Спасибо.
В мою сторону протянулась рука с дымчатой тень. И в этот момент спичка потухла.
- Чёрт бы вас побрал! - ругалась я, поднимаясь обратно. - Ну, почему нельзя жить нормально, ведь больше это не повториться? Какие вы тупые!
Вернулась к лифту, вошла внутрь, закрыла глаза и провела рукой по стенке. Теперь это была не ровная поверхность. Весь металл был согнут и покарёжен. Так и знала, лифт сорвался.
Я сняла кольца с пальцев, никогда не осознавая для чего мне эта манипуляция, и протянула руки в воздух перед собой. Ладони упёрлись в детскую голову на уровне моей груди.
- Гриша? - спросила я, не открывая глаз.
- Как ты догадалась, что я здесь? Я ведь так хорошо спрятался.
- Это с тебя всё началось, верно?
Я прижала мальчика к себе, старательно отгоняя мысли о сыне.
- Сначала было страшно, когда я падал, а потом... Потом, стало всё равно.
- Пойдём, тебе давно пора к брату.
Я вывела Гришу из лифта и повела к лестнице. Открыла глаза. На ощупь он был целее.
- Там темно и страшно, - начал упираться ногами мальчик.
- Хорошо, тогда жди здесь.
Теперь все кусочки картинки встали на свои места. Я легко сбежала вниз по ступеням, больше не опасаясь дымчатых теней. Это не мой ад, вот в чём дело. Эта семья вызвала коллапс целого дома, своими разбитыми сердцами и злыми мыслями.
Мужчина всё так же лежал на лестнице и продолжал стонать. На ступенях стало немного светлее.
- Вставайте! - в грубой форме произнесла я, - Хватит заниматься самобичеванием.
- Я не могу.
- Там, наверху стоит маленький потерянный мальчик, и ему будут нужны оба родителя. Давай!
И я протянула ему руку.
Вокруг стало ещё немного светлее, словно начинало всходить солнце.
Мужчина ухватился за меня и тяжело начал подниматься. Его кости, с неприятным хрустом становились на свои места.
Я вывела его из мрака навстречу семье.
- Он упал. В лифте.
- Я вспомнил, - заплакал отец, прижимая сына к груди. - Мы с Мариной обвиняли друг друга, за то, что не смогли быть рядом с ним в этот момент. Не уберегли. Она кричала, и я ударил её. Она толкнула меня. Мишка где-то прятался. А потом, уже на лестнице, она догнала меня и снова толкнула. С ними всё хорошо?
- Не очень, но зато теперь вы будете вместе.
Наверное, когда Марина поняла, что случилось в целом, то просто не выдержала и нашла лёгкий путь. Нож - это её рук дело.
Дальше мне уже нечего было здесь делать. Семья воссоединилась, дети найдены. Когда отец семейства входил в квартиру, следом за ним проплыло едва видимое облачко дыма. Он всё ещё винил себя.
А я отправилась домой. Больше идти было некуда.
Лифт спокойно спустил меня на первый этаж, и я выдохнула. Выйдя из подъезда, оглянулась и потянулась в карман за кольцами. Здания за спиной не было. Только глубокая чёрная яма. Вот почему было так неуютно. Дома давно не существует. Бедные люди, им будет трудно существовать в здании, которого давно нет.
Я вернулась домой и открыла дверь. Передо мной, как всегда был кафельный пол и большая ванная, наполненная до краёв. Вся моя квартира.
- Мама? - донёсся булькающий голос.
Я медленно сняла кольца и подошла ближе. Ребёнка нельзя купать с украшениями на руках, можно поранить.
Из мутной воды появилась сгнившая макушка. Может, наконец пришло время, и мои руки потянулись к сыну.