Начало века по интенсивности творческих поисков, обилию группировок и новых программ, ломке традиционных форм и духу эксперимента можно назвать
Ренессансом XX века. Характерный для национальных культур и литератур, этот процесс в высшей степени проявился во Франции. Молодость века предстает в созвездии талантов, родившихся здесь или избравших Париж в качестве Мекки искусств и родины почти всех новаторских проявлений.
Элюар и Арагон, Утрилло и Таможенник Руссо, Стравинский и Дягилев, Пруст и Чаплин... Французская литература обнаруживает характерные для национальной классики внимание к душе человека и его Разуму, свободное развитие самых разных в эстетическом и мировоззренческом плане школ. Одни из них продолжили поиски натурализма и символизма; другие "преобразовали" декадентские тенденции в "игры" авангардистов; шумным успехом сопровождаются выступления дадаистов (
Т. Тзара, Ф. Пикабия) и сюрреалистов (
П. Реверди, Ф. Супо).
Одним из самых типичных поэтов нового времени был, по словам Аполлинера, "
поэт пустыни, певец людей с голыми лицами" Пьер РЕВЕРДИ (1889-1960). С 1910 года, после переезда в Париж, он близок к окружению Пикассо - Аполлинера, творческой интеллигенции, желавшей выйти к новым художественным горизонтам. Поэтические опыты Реверди, изданные самодельно в сборниках
"Стихотворения в прозе" (1915), "Шиферные кровли" (1918), "Уснувшая гитара" (1919), выразили как неприятие несправедливости, так и смятение, свойственное дадаистам и сюрреалистам. Однако формальные поиски Реверди не удовлетворили. Он покинул столицу и в глухой провинции неподалеку от монастыря бенедиктинцев создал стихи в прозе
"Мяч на лету" (1928), "Стеклянные лужицы" (1929), стихотворные сборники "Белые камни" (1930), "Полный стакан" (1940) и своего рода поэтизированную автобиографию "Среди риска и опасностей" (1930). Наследие Реверди многогранно, оно широко использовано его многочисленными подражателями. Книги
"Замаскированные жокеи" и "Лики" иллюстрировал
А. Матисс.
Одна из центральных фигур предвоенного французского авангардизма -
Блэз САНДРАР (Фредерик-Луи Созе, 1887- 1961). Путешественник, исколесивший полсвета, испробовавший немало профессий, Сандрар стал одним из лидеров кубизма ("
Девятнадцать эластичных стихотворений"). Поэма Сандрара "
Пасха в Нью-Йорке" (1912) перекликается с лирическим эпосом Аполлинера. Музой странствий вдохновлена
"Проза транссибирского экспресса и маленькой Жанны Французской" {1913).
Имя
Жана КОКТО (1889-1963) связано со многими жанрами и видами искусств: это - стихи, романы, драма, эссе, графика, киносценарии, кинорежиссура... Однако всегда он оставался поэтом: поэтом прозы, поэтом кино, поэтов театра... Первый поэтический вечер Кокто состоялся в театре "Фемина" в 1906 году (ему не было и семнадцати); его последняя поэма
"Реквием" вышла в 1962 году, за год до смерти. Он начинал как дерзкий поэт авангарда, а закончил свой путь членом Французской Академии, "живым классиком". Широкую известность получили его сборники стихов и поэм
"Словарь"(1922), "Церковное пение" (1923), "Опера" (1927). "Распятие" (1946).
"Легкомысленный принц"... "жонглер"... "акробат"... К этим аттестациям молодого
Кокто примыкают и слова А. В. Луначарского:
"Модный парижский петушок... представитель весьма утонченного гаменства..., он немножко "дада". Ему нравится выдумывать разные неожиданные приемы - словом, баловаться... Предваряя публикацию русского перевода романа Кокто
"Тома-самозванец" (1923), посвященного первой мировой войне, Луначарский подчеркивал его полярность роману Барбюса "Огонь" как двух вариантов - "светского" и "солдатского" - отношения к войне, отмечал несомненный талант его автора, превосходного повествователя, и не сомневался в том, что знакомство с таким художником не только полезно, но и необходимо нашему читателю, так же как необходим ему Чарли Чаплин.
Кокто была близка русская культура. Известно, что он переводил Пушкина, посвятил ему стихотворение "Памяти Пушкина". Переписывался с Таировым, был в восторге от его "Федры", которую смотрел во время парижских гастролей Камерного театра. Через Дягилева был связан с русским балетом... Кокто был частым гостем на приемах в честь советских культурных делегаций.
Поэзия доминирует во всех театральных опытах
Жана Кокто: и в пантомимах-гротесках кубистского периода
"Парад" (1915), "Бык на крыше" (1923), "Свадьба на Эйфелевой башне" (1923), по которым ставились балеты
(музыка Э. Сати, оформление Пикассо), и в реалистическом театре Кокто - в пьесах
"Трудные родители" (1938), "Священные чудовища" (1940), "Пишущая машинка" (1941). Широко известны его адаптации античных сюжетов в трилогии
"Антигона" (1922), "Орфей" (1927) и "Адская машина" (1934) о царе Эдипе. "Орфей" считается одной из самых парадоксальных пьес Кокто. В ней содержится своего рода ключ к сквозной проблематике творчества поэта: разлад Поэта с миром. Поэта растерзанного, но побеждающего. Кокто приходит к неутешительному выводу: мечта может победить, но лишь ценою жизни мечтателя; любовь может победить, но лишь ценою жизни любящего. Об этом и монодрама
"Человеческий голос" (1930), из тех одноактных пьес-монологов в стихах или прозе, которые Кокто писал для актеров: для
Эдит Пиаф, Жана Маре, Берт Бове.
Монодрама
"Человеческий голос" была сыграна впервые актрисой
Берт Бове на сцене театра "Комеди Франсез" 17 февраля 1930 года. Затем ее играли многие известные актрисы Франции. Записывали на пластинки, ставили в кино. Композитор Пуленк написал по мотивам пьесы оперу. Известен спектакль Белорусского телевидения. "Человеческий голос" - это трагедия; не трагедия вины, а трагедия рока. Для героев Кокто рок - это фатум, это то, что не зависит от людей. Роковая трагичность случившегося в монодраме приобретает великий трагедийный смысл: сильные страсти и чувства, которыми живет героиня, делают ее жертвой рока. Так всегда у Кокто: чем сильнее в герое живет поэтическое начало, тем он оказывается уязвимее в мире прозы и бездуховности... Подобно тому как в пьесе об Орфее, растерзанном поэте, побеждает все же Поэзия, в пьесе "Человеческий голос", пьесе о растерзанной любящей женщине, побеждает Любовь.
В двадцатые годы Кокто был признанным кумиром молодежи, воспринявшей новый дух в искусстве, который поэт попытался осмыслить теоретически в речи перед слушателями Коллеж де Франс, названной
"Порядок в обличье хаоса". Он выступил за "обнаженное искусство", которое набирает силу в муках и приходит "
всякий раз, когда искусство приближается к высшему совершенству, именуемому классицизмом".
В первом десятилетии складывается
УНАНИМИЗМ (фр. unanimisme, от imanime - единодушный). Течение возникает в 1906 году в старинном аббатстве под Парижем усилиями молодых поэтов, среди которых
Шарль Вильдрак, Жюль Ромен, Жорж Дюамель. Унанимизм провозгласил веру в гармонию между "группами" и "коллективами" общества, достижимую не насильственным путем, а благодаря доверию и разуму, нравственному самоусовершенствованию. В манифесте
"Унанимистские чувства и поэзия", написанном в 1905 году
Жюлем Роменом, содержатся призывы к объединению здоровых творческих сил во имя сближения с народом, единения человечества. Программа унанимистов, достаточно эклектичная, первоначально противостояла символизму и тяготела к социальной тематике и простоте стиля.
В 1938 году поэт-сюрреалист, режиссер и киноактер
Антонен АРТО (1896-1948) издает книгу
"Театр и его двойник", в которой предлагает теорию "театра жестокости". Исходя из новых потребностей века "масс", которому уже не соответствует ни обычное художественное слово, ни психологизм, Арто предлагал для удовлетворения "зрелищного инстинкта" масс прибегать к "чистой пластике", жестокости, эротике: с их помощью можно заразить массы "безумным восторгом" и высвободить "латентную жестокость", подспудную, равную по силе античному року. Арто утверждал, что основа театра - не сопереживание тому, что чувствуют персонажи, а непосредственное переживание зрителя, адресованное к эмоциям и инстинктам. Он сравнивал театральный спектакль с сеансом массового психоанализа, в процессе которого зрители смогут освободиться от комплексов, высвободить темные инстинкты. Арто пишет о роли экзальтации как выхода из статического существования. На практике воплотить свою теорию Арто не удалось: драма
"Ченчи" успеха не имела. Теорию Арто можно рассматривать как своеобразный пролог к контркультуре и театральным теориям последующих десятилетий (психодрама, хеппенинг). Она оказала влияние на драматургию века (
Теннесси Уильяме).
Французская литература активно реагирует на окончание войны, из которой Франция вышла победительницей, приветствует русскую революцию
(Франс, Роллан, Барбюс), под влиянием которой складывается революционно ориентированная литература (
Поль Вайян-Кутюрье, Р. Лефевр). Дискутируется концепция социалистической литературы (
Арагон, Муссинак), непосредственно из военного опыта появляется роман
Барбюса "Огонь". Критический пафос и социологический анализ усиливаются в литературе в годы мирового экономического кризиса на рубеже двадцатых - тридцатых годов и вызванной им активизации пролетарских масс.
Тридцатые годы входят в историю европейских литератур как
"красное десятилетие". Необходимость противостоять фашизму после его утверждения у власти в Германии и Италии потребовала сплочения демократических сил нации, обострила патриотические чувства. Франция активно отвергла попытку фашистского переворота в феврале 1934 года созданием мощного движения
Народного фронта. В Сопротивлении, как уже отмечалось в первом разделе, консолидировались левые силы, коммунисты, в том числе известные поэты, драматурги, прозаики:
Луи Арагон, Поль Веркор, Альбер Камю, Пьер Сегерс, Леон Муссинак, Жан-Ришар Блок, Роже Вайян. Под влиянием этих процессов снижается активность авангардистских школ. Литература в целом испытывает давление политики, насущных задач отстоять национальную независимость и свободу.
Творчество
Луи АРАГОНА (1897-1982) вобрало богатый спектр почти всех наиболее проявивших себя в начале века эстетических программ: дадаизм и сюрреализм в двадцатые годы, реализм и социалистический реализм в тридцатые и годы антифашистского Сопротивления, когда политическая направленность его поэзии достигла наибольшей остроты.
Об эволюции художника красноречиво свидетельствует его попытка соединить сюрреализм и социалистический реализм в единой поэтической образности "экспериментальных романов", увенчавшаяся в шестидесятые - семидесятые годы созданием произведений уникальной поэтики
("Гибель всерьез", 1965; "Бланш, или Забвение", 1967; "Анри Матисс. Роман", 1971; "Театр-роман", 1974).
Программу социалистического реализма Арагон воспринял творчески, не планируя пересадить на французскую почву то, что возникло в советской культуре. В статьях, составивших сборник
"За социалистический реализм" (1935), он горячо поддерживает идею познания жизни с целью се преобразования, необходимость отражать в искусстве
"процесс движения человечества к социализму". Но подчеркивает при этом, что он не ставит "советские романы в пример французским" и не побуждает французских романистов следовать советским образцам, копируя их. К этим вопросам Арагон будет возвращаться не раз.
"Социалистический реализм не получен нами в готовом виде, и наш социалистический реализм будет таким, каким мы создадим его", - пишет он. Отмечая, что в СССР социализм является государственной программой, Арагон подчеркивает:
"У нас же в настоящих социальных условиях социалистический реализм может быть только искусством оппозиции".
В годы создания нового искусства
Арагон пишет книгу о жизни в СССР
"Ура, Урал!" (1934) и романы из цикла "Реальный мир", куда вошли "Базельские колокола" (1934) и "Богатые кварталы" (1936). В них ставятся важные вопросы взаимоотношений личности и коллектива, социальной борьбы. Политическая проблематика входит в прозу и поэзию Арагона наиболее активно в годы войны (сборники
"Нож в сердце", 1941; "Глаза Эльзы", 1942; "Французская заря", 1945). Поэт оплакивает родину, которая предстает то в образе любимой и беззащитной женщины, проданной в рабство, то покинутой Андромахи, то сорванной розы. Яростный антифашистский пафос граничит с болью, местами пробивается ирония - в стихах
"Вальс двадцатилетних"; "Сирень и розы", "Гобелен великого страха". Образ сражающегося народа (
"Французский марш", "Прелюдия к Французской заре") - стержень патриотической лирики Арагона, которая пробивалась к обнаженной правде, к новому типу образности, сохраняя свойственную поэту стилистику и тягу к философскому осмыслению трагедии мира. Характерный мотив жизни-сцены, человека-актера найдем в стихотворении
"Паноптикум" из одноименного сборника 1943 года:
Я вам пишу в стране, почти лишенной кожи:
Видна мне мышц ее багряная гурьба.
Горят ее леса, на факелы похожи.
Вспорхнули птицы с нив.
Огонь пожрал хлеба.
Пишу. Вокруг меня обломки декораций,
Театр без путей, видений, снов и слов, -
Где некому на зов актера отозваться,
Где узурпаторы играют для глупцов.
(Пер. А. Голембы)
В 1955 году
Луи Арагон, серьезно интересовавшийся процессами в культуре страны победившей революции, издал книгу
"Советские литературы", большой раздел в которой посвящен белорусской литературе. Арагон пишет о Купале и даже переводит его стихотворение "А кто гам вдет?" через посредничество русского перевода, принадлежащего Горькому, пишет о Коласе. Свой обзор белорусской литературы Арагон делает на основе доклада П. Бровки на Втором съезде советских писателей.
Проблематика первой мировой войны затронула творчество многих писателей Франции: одних, как Барбюса и Роллана, война революционизировала; в произведениях других усилила позицию пацифизма. Последнее характерно для
Жоржа ДЮАМЕЛЯ (1884-1966), побывавшего на фронте в качестве врача. В рассказах сборника
"Жизнь мучеников" (1917) и в романе "Цивилизация" (1918) Дюамель оставил свидетельские показания очевидца о военной "мясорубке", калечащей и тело и волю человека. Дебют писателя состоялся ранее (поэтический сборник
"Легенды и битвы", 1907; пьеса "Свет", 1911) в рамках унанимизма. Творчество Дюамеля продолжает тему спасения человека от "цивилизации машин". В эссе
"Овладение миром" (1918) он предлагает искать счастье в созерцании и познании мира.
В монументальном цикле романов
"Жизнь и приключения Салавена" (1920-1933) писатель критикует ницшеанство. В комедии
"Сообщество атлетов" (1920) прослежена трагическая судьба "маленького человека" в обществе, обрекающем его на серое существование и неспособность к активным действиям. Та же тема преодоления внутреннего разлада, тема примирения с действительностью проверяется на истории одного семейства из французского общества XX века в десятитомной серии романов
"Хроника семьи Паскье" (1934-1945), куда входят "Гаврский нотариус", "Зверинец", "Учитель", "Битва с тенями" и другие романы, сохранившие простоту и ясность классического реализма. Наследие Дюамеля включает также философские эссе, путевые очерки (
"Путешествие в Москву", 1927; мемуары "Объяснение моей жизни", тома 1-5, 1944-1953).
Пацифистское отрицание войны присуще книгам
Ролана ДОРЖЕЛЕСА (1886-1973), прошедшего через фронт и ранение, - роману
"Деревянные кресты" (1919) и циклу новелл
"Кабаре красотки" (1919). В 1937 году Доржелес издал книгу
"Да здравствует свобода" (о посещении СССР), в которой дал резкую критику сталинской политики.
Превращение семейной хроники в эпопею со структурами социально-политического романа - характерное явление для литературы начала века. Его можно наблюдать в творчестве
Роже Мартена дю ГАРА (1881-1958), лауреата Нобелевской премии 1937 года. Проблемам личности, которой приходится неизбежно определять свою позицию в сфере морали и общественных взаимодействий, посвящены его романы
"Становление" (1909), Героями которого были молодые литераторы, и
"Жак Баруа" (1913), показавший влияние дела Дрейфуса на жизненную позицию ученого, его разрыв с религией, семьей и поиск своего места в "битвах своего времени". Традиция Флобера переходит в "открытие" Толстого, о приверженности которому заявил начинающий прозаик.
Мировую известность автору принесла эпопея
"Семья Тибо" (1922-1940), состоящая из семи романов и эпилога
("Серая тетрадь", "Исправительная колония", "Солнечная пора", "День врача", "Сестренка", "Смерть отца", "Лето 1914"). На судьбах двух братьев - бунтаря Жака, который в результате активной антивоенной позиции приходит к социализму, и Антуана, аполитичного, выражающего себя в науке, - судьбах трагичных, в эпопее просле кены важнейшие события европейской истории в ее движении к катастрофе 1914 года, а также поставлена, по словам Альбера Камю,
тема "личности, мечущейся между историей и Богом". В романах эпопеи можно проследить, как традиционная семейная хроника сменяется - романами воспитания", как общественная проблематика входит в анализ психологии взаимоотношений героев.
Классическую традицию в жанре семейного романа продолжал
Жюльен ГРИН (1900-1990), выходец из среды ирландцев, получивший образование в США. Темы распада семейных отношений, построенных на эгоизме, любви-ненависти, разрабатывались писателем столь последовательно и столь глубоко психологически замотивированно, что исследователи его творчества, в частности романов
"Монт Синэр" (1926) и "Андрйенна Мезюра" (1927), прибегли к термину "жестокий реализм". Во второй половине тридцатых годов Жюльён Грин увлеченно изучал индуизм, учение метампсихоза, что отразилось в романах
"Ясновидящий" (1934) и "Полночь" (1936) с их кошмарными ситуациями и усложненной символикой.
В романс
"Обломки" (1932) иследуется утрата человечности в среде богатых буржуа, собственнический уклад жизни, заманивающий человека, но не приносящий удовлетворения.
Грин испытал влияние католицизма. Его творчество стоит несколько особняком в литературе своего времени: он не примыкал к каким-либо группировкам или манифестам, что нетрудно ощутить в автобиографической трилогии, созданной в шестидесятые годы
("Уйти до рассвета", "Тысяча открытых дорог", "Дальняя земля").
Во французской литературе начала века заметен своеобразный "ренессанс христианстве", сказавшийся в творчестве ряда писателей. Основатель католического экзистенциализма
Габриэль МАРСЕЛЬ (1889-1973), автор драм
"Божий человек" (1925) и "Разрушенный мир" (1933), утверждал в одной из ранних пьес (
"Новый взгляд"), что всякий, кто был на войне, уже герой.
Огромный успех имел роман
Жоржа БЕРНАНОСА (1888-1948) "Под солнцем Саганы" (1926), в котором в публицистически-натуралистическом ключе ставились вопросы греховности человека и порочности окружающей его социальной действительности. Положение церкви в обществе, власть денег и раздавленность личности исследуются в романах
Бернаноса "Обман" (1927), "Преступление" (1935) и "Дневник сельского священника" (1936). Откликом на события в Испании стала его публицистическая книга
"Большие кладбища при лунном свете" (1938).
Литературная деятельность
Поля КЛОДЕЛЯ (1868-1955), одного из самых прославленных французских поэтов и драматургов, "нового Шекспира", как его называли соотечественники, прошла под знаком католицизма. Последовательным христианином и верующим Клодель стал в двадцать лет внезапно после знамения, которое ему явилось во время рождественской мессы в Соборе Парижской Богоматери. С того момента он отошел от позитивизма, сказавшегося в его ранних произведениях. Клодель изучал право, длительное время находился на дипломатической службе в США, Японии, Европе. Во многих его пьесах, как правило посвященных проблемам морали, преобладают достаточно условные ситуации:
"Город" (1890), "Дерево" (1901), "Благовещенье" (1912), "Протей" (1914).
В поэзии Клодель изобрел особый размер - версет, приближающийся к библейскому.
"И космос, и былинка во власти божьей" - эта строка может быть эпиграфом к его философским поэтическим сборникам
"Венец блаженства в год господень" (1915), "Военные поэмы" (1922), "Календарь святых" (1925). Героической теме посвящена драма
"Атласный башмачок" (опубл. 1930), действие в которой перенесено в Испанию времен инквизиции. Иносказательный план пьесы получил выразительное прочтение в постановке на сцене "Комеди Франсез" в 1943 году (режисер Жан-Луи Барро), а мотив отказа от личного счастья во имя идеи, доминирующий в пьесе, был воспринят в контексте задач военного времени.
Многие актуальные сегодня идеи, освоенные психологией, лингвистикой, информатикой и даже кибернетикой, были высказаны
Полем ВАЛЕРИ (1871 - 1945), прозванным критиками "инженером поэзии", Увлечение точными науками увело Валери, ученика Стефана Малларме, к эстетическим и философским эссе и диалогам (
"Леонардо и философы", "Душа и танец", "Умолчания", "Злые мысли", очерки о Лафонтене, Декарте, Бодлере, Прусте). Автор поэтических сборников стихов
"Юная Парка" (1917) и "Очарования" (1922), куда вошли его наиболее известные стихи
"Морское кладбище", "Нарцисс", "Песня колонн", Валери главным трудом своей жизни считал
"Тетради".
Валери работал над "Тетрадями" с двадцатитрехлетнего возраста в течение пятидесяти лет ежедневно по три-четыре утренних часа. Им написана двести шестьдесят одна тетрадь. В них - поиск единого метода художественного мышления и той самой "иерархии духа", в силу законов которой, по словам Валери, большое искусство подчиняет себе каждого. В них - проверка многих идей по стихосложению, о которых Жюль Ренар сказал, что "Валери хотел бы выдумать логарифмические таблицы для литературы". Теоретическим положениям Валери соответствовала его попытка создать третью часть "Фауста", однако драматическая поэма "Мой Фауст", начатая перед второй мировой войной, осталась незаконченной. В нее, по замыслу автора, должны были войти драмы, трагедии, феерии, стихи, проза, ибо "тема Фауста не может исчерпаться, как судьба самого человечества". С 1927 года до конца своих дней Поль Валери оставался Президентом Французской Академии, сменив на этом посту Анатоля Франса.
Андре МАЛЬРО (1901-1976) - классик французской литературы XX века, участник двух войн, командовавший маки в Лотарингии, активный антифашист, личность легендарная. Первые литературные опыты Мальро стилистически близки к авангардизму (
"Бумажные луны", 1921). Поиск выхода из "царства зла" привел его к революционной теории марксизма, к изучению опыта СССР. При посещении Советского Союза Мальро встречался со Сталиным, выступил с речью на Первом съезде советских писателей, в которой высказал замеченное им недоверие властей к писателям, в силу чего, предположил Мальро, советская литература создает образ СССР лишь во внешних фактах, в этике же и психологии - нет.
"Марксизм - это осознание социальной жизни; культура - осознание жизни психологической" - от забвения этой истины Мальро предостерегал советских коллег. Бунтарство и революционная борьба как возможный путь преодоления абсурда для "западного человека" стали темой романов
Мальро "Завоеватели" (1928) и "Королевская дорога" (1930), которые, с одной стороны, обобщают опыт писателя, приобретенный во время путешествий по странам Востока, а с другой - являются данью ницшеанству. В тридцатые годы выходят романы Мальро
"Удел человеческий" и "Годы презрения", а также хроника-репортаж об испанских событиях
"Надежда". Трехтомное исследование Мальро
"Психология искусства" (1947- 1950) написано в жанре эссе. Он создал своеобразный тип воспоминаний, автобиографическую эссеистику, названную им антимемуарами. Книга
"Зеркало лимба" (1967-1976) - своеобразный документ эпохи, размышления о жизни перед лицом смерти.
СЕН-ЖОН-ПЕРС (Алексис Леже, 1887-1975) - поэт и дипломат, работал секретарем посольства в Пекине. Детство прошло на Гваделупе, одном из Антильских островов в Карибском море. Поэт хорошо знал этнос и культуру восточных народов, что и определило неповторимый колорит его поэм двадцатых годов
"Расположение князя" и "Анабазис". В них - экзотические мотивы и тайны древних цивилизаций, величавость стиха, находящегося между прозой и поэзией. Годы гитлеровской оккупации поэт провел в эмиграции. Рукописи неопубликованных книг были уничтожены во время обыска в квартире Сен-Жон-Перса, которого правительство Петена лишило французского гражданства. Тема Сопротивления проходит через поэмы
"Изгнание" (1942) и "Ветры" (1946). К ним примыкают
"Стихи к иностранке" (1943), "Снежные дни" (1944), "Ориентиры" (1957), "Птицы" (1963). В 1960 году поэту присуждена Нобелевская премия.
В книге
Роже Гароди "О реализме без берегов" (1963), где одна из глав-эссе посвящена Сен-Жон-Персу, есть такие слова:
"...поэтическое творчество Сен-Жон-Перса кажется цельным, как одна большая поэма, единая эпопея о человеке, вобравшая в себя весь его опыт и все его цивилизации, "легенда веков" по мерке нашего века, позволяющая нам ощутить и пережить бурю на море истории и с чувством гордости и радости бытия участвовать самим в этом стремительном движении". Вся поэзия Сен-Жон-Перса выдержана в ритме древних гимнов и обращена, подобно великим мифам, к вечным стихиям:
А мы остаемся нагие один на один с землею,
с одурью прели и перегноя земли, просыпающейся в испарине.
Парной оазис земли непаханной в зарослях папоротника, останки мамонта, осколки мрамора.
И тело розы, истрепанной ветром, пахнет землей, словно женщина, ставшая женщиной.
(Пер. Н. Стрижевскои)
Ницшеанское понимание личности утверждал
Анри де МОНТЕРЛАН (1896-1972), вступивший в романе
"Сон" (1922) в полемику с Барбюсом и той правдой о войне, которую открывал "Огонь". Сам участник первой мировой войны, Монтерлан героизировал победу Франции. Война, по его мнению, оказала облагораживающее действие на ее участников, дала возможность испытать и закалить себя. Спортсмен-любитель, выступавший как тореро, Монтерлан пишет роман о бое быков
"Бестиарии" (1926) и пьесу "Одиннадцать у золотых ворот" (1924), где речь идет о спортсменах, а спорт предстает как способ жизни сильных, как шкала жестокости и своего рода религия. Люди действия и культ здоровья противопоставлены у Монтерлана рефлексии интеллигентов, которых неотвязно преследуют проклятые, порой неразрешимые вопросы.
Накануне второй мировой войны Монтерлан издает книги очерков и статей
"Сентябрьское равноденствие" (1939) и "Июньское солнцестояние" (1941), недвусмысленно определившие симпатии их автора к сильной власти, тоталитаризму, воплощением которых были для него фашистские Германия и Италия. В годы войны Монтерлан оказался среди коллаборационистов. Большим успехом в оккупированном Париже пользовался спектакль по его пьесе
"Мертвая королева" (1942), действие в которой разворачивается в средневековой Португалии. Культ "белокурой бестии" окрашивает бытовые романы Монтерлана о проблемах взаимоотношений мужчин и женщин; в них немало жестокости и цинизма (
"Холостяки, 1934; "Жалость к женщинам", 1936; "Девушки", 1936; "Прокаженные", 1939).
Неповторимой стилистикой отличаются романы
Луи Фердинанда СЕЛИНА (1894-1961) "Путешествие на край ночи" (1932) и "Смерть в кредит" (1936), вызвавшие в свое время большой резонанс, противоречивые, часто взаимоисключающие оценки и споры, возобновившиеся в последнее десятилетие. По сюжету романы
Селина занимают промежуточное место между романами авантюрными и романами воспитания. Герой
"Путешествия на край ночи" проходит фронт первой мировой, госпиталь, африканские колонии, познает контрасты американской действительности. Путешествием по собственной писательской биографии в период становления личности от детства до юности можно назвать второй роман. На этом сходство с указанными жанровыми разновидностями заканчивается, ибо перед нами романы скорее "антивоспитания", в которых побеждает грубая стихия бытия и безразличие ко всяким нормам и правилам пристойности.
Со страниц книг Селина встает мир без ретуши, как он есть: жестокий, скабрезный и пошлый, циничный и похотливый. Чему он может научить юные создания? Убивать на войне, которую все оправдывают. А если индивид не хочет убивать - остается выживать любыми способами, в том числе и с помощью цинизма. Оба романа написаны врачом по профессии, с медицинским исследовательским углублением в биологическую особь, называемую "человек", бесстрастно и натуралистически дотошно. Селин был автором диссертации о сепсисе, где он затронул проблему пособничества смерти; свою диссертацию он не без оснований назвал первым "медицинским романом".
Селин родился в пригороде Парижа, в семье мелких торговцев, всю жизнь стремившихся разбогатеть, дать своему единственному сыну приличное воспитание и образование. В романе
"Смерть в кредит" талантливо изображена судьба его семьи: мать, неутомимая труженица, торговавшая старинными кружевами и антиквариатом; отец, эгоист и склочник; постоянный недостаток в семье и комплекс преуспеяния; отчаянные попытки быть личностью, выплыть из сточной канавы жизни, вырваться из огненного шара сплетенных чужих судеб и страстей, подлости и авантюризма. Из войны
Селин вышел инвалидом и яростным пацифистом. С 1920 года посвятил себя медицине; "доктор для бедных" продолжал изучать теневые стороны жизни.
Роман
"Путешествие на край ночи" стал сенсационной книгой. Поначалу он благожелательно был принят революционными писателями как роман антивоенный, который сравнивали с книгами Барбюса. Эльза Триоле подготовила перевод романа на русский язык. Он был издан в Москве в 1934 году в настолько сокращенном виде, что это скорее напоминало "адаптацию". Почти сразу же резкую критику этому роману дал Горький в докладе на Первом съезде советских писателей. Резонанс этой критики заглушил все разумные доводы и на долгие годы определил зону умолчании вокруг Селина. Между тем этот непростой по творческой и жизненной биографии писатель, наделенный ярким и могучим дарованием, требует к себе непредвзятого подхода - научного, а не политического.
"Путешествие на край ночи" - роман антивоенный, изображающий абсурд войны, в которой нет правых: все участники взаимоистребления - виновны; нет разумных: все - идиоты; нет победителей: все побеждены войною, все - жертвы. Бардамю постигает много безрадостных истин, но и он - жертва. Он одинок, лишен любви, теряет друзей и близких. "Человек - кошелек, набитый тухлыми потрохами" - не одну подобную истину постиг герой Селина, чтобы быть скрученным жизнью и не поддаваться ей инстинктивно. В уничижительном отношении к войне Селин близок Гашеку - оба исходили из абсурда войны. Официальная героизация войны вызывает у героя Селина циничное ко всему отношение, своеобразную защитную реакцию существа поверженного и раздавленного. Аморализм Селина - это его выбор, его позиция. Точнее, не аморализм, а надморальность, ибо его индивидуальное сознание вне морали. В годы второй мировой войны Селин выразил симпатии фашистам, пришел к коллаборационизму. Довольно противоречивая его позиция выражена в памфлетах
'Резня из-за пустяков", "Школа трупов", "Переполох", романе "Марионетки", повести "Тирания", автобиографической хронике "Из замка в замок".
Уникальность прозы Селина - в особой стилистике и раскованном языке, опрощенном и примитивизированном; автор создавал новую лексику, широко использовал просторечия, полистилистику, арго. Селин пережил в свое время интерес к социально-классовым теориям. Посетив Советский Союз, он написал памфлет
"Меа culpa" ("Моя вина").
Тридцатые годы принесли большой успех французской драматургии. Потребность высоких чувств заставляет драматургов (
Клодель, Кокто) обращаться к античным сюжетам и образам, героическим эпохам. Плодотворно развивается экзистенциалистская драма (
Сартр, Камю, Ануй) и близкая к ней "мифологическая", определившая ведущую тенденцию в развитии французского театра, прочно связанную с именем
Жана ЖИРОДУ (1882-1944).
Жироду дебютировал увлекательными и парадоксальными романами, среди которых
"Сюзанна и Тихий океан" (1921). В основе его сюжета лежит робинзонада: прелестная юная француженка оказалась после кораблекрушения на необитаемом острове, воспринимаемом как земной рай по сравнению с военной действительностью, отголоски которой долетают до острова то канонадой сражений, то зрелищем проплывающих трупов моряков. Драматургия Жироду вырастает из его романов; она так же парадоксальна, изящна, хотя в ней прочитывается глубокий подтекст и философский смысл. Игровая ситуация придает неповторимый колорит стилизации под античность в комедии
"Амфитрион-38" (1929), ироничной и смешной. Тридцать восьмая интерпретация знаменитого мифа после Плавта, Мольера, Клейста, она изысканно разоблачала псевдогероику войны.
В пьесе
"Троянской войны не будет" (1935), написанной в канун войны, перекличка с современностью заставляет зрителя не упускать из виду ведущую мысль - мысль о мере ответственности каждого и всех государственных институтов за
"самое смрадное и самое лицемерное средство уравнивать людей", каким автору представляется война. Полемика с мифом начинается с названия и первых реплик Андромахи, которая в диалоге с Кассандрой уверенно сообщает, что "троянской войны не будет", и выдвигает аргументы: "Парис не дорожит больше Еленой. А Елене надоел Парис...; крошку Елену вернут, да еще в упаковке". Гекуба ждет ребенка и умоляет Гектора закрыть ворота, которые ведут на войну. В смешных пародийных ситуациях высмеивается тщеславие политиков, игры националистов, недальновидность интеллектуалов, слагающих военные оды, похотливость старцев, впадающих в детство при виде Елены. Отношение автора к войне выражают слова Гекубы:
"Когда мартышка взбирается на дерево и показывает нам свой красный зад, весь в чешуе, блестящий и окруженный грязными космами, - это и есть прообраз войны, ее лицо". Среди других широко известных пьес
Жироду - "Юдифь" (1931), "Электра" (1937), фантастическая сатира "Безумная из Шайо" (1944).
В 1940 году Жироду опубликовал книгу
"Без власти" - о начале "странной войны", мобилизации, напоминавшей скорее бегство эмигрантов, о развале армии и постыдной оккупации.
Театр Жироду - это целая эпоха. По словам Андре Моруа, он "не похож ни на один другой театр... кроме, пожалуй, Аристофана"; театр Жироду "наряду с клоделевским вернул былое значение сценическому стилю". Этот театр стремился быть реальным в ирреальном, в нем новаторски использована условность природы театра, и если, отмечает далее Моруа, "Шекспир выводил на сцену духов и чудовищ, то Жироду - привидения и ундину", а язык его театра литературен в том смысле, что это хорошая литература.
Выдающимся мастером биографического жанра, одним из самых читаемых писателей современности является
Андре МОРУА (1885-1967, настоящее имя Эмиль Герцог). Он сумел соединить в своих романах интерес к истории и частную жизнь; психологические характеристики персонажей в них убедительны и достоверны. Документальная основа, доскональное знание описываемой исторической эпохи и знаменитых личностей, включение в текст романов мемуаров, материалов переписки обеспечили стойкий успех вышедшим из-под его пера биографиям исторических и политических деятелей
("Карьера Дизраэли", 1927; "Эдуард VII и его время", 1933), ученых, среди которых изобретатель пенициллина А. Флеминг (
"Жизнь Александра Флеминга", 1959).
Всемирное признание
Моруа принесла беллетристика, посвященная жизни и творчеству великих писателей:
"Ариэль, или Жизнь Шелли" (1923), "Байрон" (1930), "Шатобриан" (1938), биографии Бальзака, Жорж Санд, Виктора Гюго, Вольтера. Дюма. Особое место среди них занимают русские писатели Тургенев, Чехов (которого Моруа назвал "Шопеном в драматургии"), Толстой (ему посвящен очерк "Война и мир").
В биографической прозе Моруа предстает не только проникновенным исследователем психологии личности, но и компетентным литературным критиком. Его биографии, как правило, содержат глубокий профессиональный анализ творчества исследуемого писателя и могут соперничать с монографиями и научным литературоведением.
Особенности поэтики излюбленного типа романа раскрыты Моруа в лекциях
"Виды биографического жанра", прочитанных в 1928 году в Кембриджском университете. Одной из разновидностей данного жанра можно считать литературные портреты, составившие четыре книги. В них осмыслены важнейшие этапы развития французской словесности:
"От Лабрюйера до Пруста" (1964), "От Пруста до Камю" (1963), "От Жида до Сартра" (1965), "От Арагона до Монтерлана" (1967). Они написаны уже под конец жизни многоопытным художником, признанным мастером жанра романа-биографии.