Спасение Драконьего дерева: как остров не дал вымереть легендарному дереву

Уникальный вид на Сокотре в Йемене, известный своей ярко-красной смолой и зонтикообразной кроной, уже много лет находится в упадке. Сейчас островитяне ведут усилия по его спасению. Сразу после 4 утра на плато Диксам, недалеко от центра йеменского острова Сокотра, громкоговоритель разбудил местных жителей первым за день призывом к молитве. Над плато стелется густой туман, и ветерок треплет полдюжины зелёных и синих нейлоновых палаток, в которых укрываются американские и европейские туристы, приехавшие взглянуть на один из самых знаковых и потусторонних видов острова: странное перевёрнутое дерево, называемое Dracaena cinnabari.

С восходом солнца туман рассеивается, освещая небольшую группу зданий, образующих деревню, кемпинг и, на западе, единственную мощёную дорогу, вьющуюся мимо зубчатых гор Хаджхир к северному побережью. К 6 утра деревня гудит от активности. Владелец кемпинга Мохаммед Салем Абдулла Масуд, известный как Кибанни, сидит на поляне на поролоновом матрасе. К нему присоединяется его старший сын Салем Мохаммед Салем Абдулла, гид и защитник природы. Оба носят сандалии, футболки и традиционную одежду, похожую на юбку, называемую фута, и сидят, скрестив ноги, завтракая чаем, финиками и похожим на блины хлебом малавах, намазанным мягким белым сыром и мёдом.

«Древо крови дракона — сердце Сокотры», — говорит он на сокотрийском языке. Когда Киабанни был ребёнком, его прадедушка и прапрадедушка рассказывали истории об огромных лесах деревьев драконовой крови. Они говорили, что на плато росло так много деревьев, что можно было пройти из тени одного в тень другого, и солнце никогда не коснулось бы тебя. Как и его родители, бабушки и дедушки, они были кочевниками-скотоводами, переезжая с места на место, чтобы накормить и напоить свой скот. «Это был образ жизни бедуинов», — говорит Кибанни, имея в виду этнокультурную группу бедуинов, обитающую на Ближнем Востоке и в Северной Африке.

Ночью семьи разбивали лагерь вокруг деревьев, а днём зонтикообразные кроны деревьев с жёсткими, плотно упакованными листьями спасали от яркого полуденного солнца острова. Ярко-красная смола, которая просачивается из кровавого ствола, когда его разрезают, измельчалась в мелкий порошок и продавалась греческим, арабским и индийским купцам, которые перевозили её по всему миру, где она использовалась в красках и глазури для гончарных изделий, макияже и лаке для ногтей, а также в качестве мази от порезов и царапин или в качестве эликсира для лечения чего угодно, от диареи до послеродового кровотечения.

Однако в последние десятилетия давление человеческой деятельности и меняющийся климат взяли своё. Некоторые учёные предсказывают, что в ближайшие 30–80 лет популяция древа драконьей крови резко упадет, а однажды может и вовсе исчезнуть. «Долгосрочное будущее этого вида не обнадёживает», — пишет Петр Мадера, профессор лесной ботаники в Университете Менделя в Чешской Республике, в статье 2019 года.

Кеабанни, однако, не отпускают деревья без боя. В течение последних 20 лет кемпинг в Диксаме служит своего рода штаб-квартирой по сохранению драконова дерева с питомником и неофициальным исследовательским центром.

Если направляться к Фирхину, плато к северу от Диксама, где всё ещё в изобилии растёт Драконово дерево, первое дерево, которое можно увидеть на окраине деревни, — это одинокое дерево на просторе бесплодной каменистой почвы в нескольких метрах от горы. Дерево около 5 метров в высоту, с толстым пепельно-белым стволом, изогнутым посередине, со шрамами от предыдущего сбора смолы. В верхней части ствола толстые и чешуйчатые ветви оканчиваются кроной из длинных тонких листьев, напоминающих хорошо политую мятликовую лужайку.

Учёные предполагают, что уникальная форма драконьего дерева — это адаптация к жизни в засушливой среде, позволяющая деревьям улавливать влагу из тумана и облаков — процесс, называемый захватом горизонтальных осадков. Исследователи подсчитали, что каждое дерево может влить в почву в несколько раз больше воды, чем местная окружающая среда захватывает в виде осадков, обеспечивая критический компонент гидрологической системы острова. «Одно Драконово дерево приносит в систему огромное количество воды», — говорит Кей Ван Дамм, европейский исследователь из Гентского университета в Бельгии и Университета Менделя, который также является председателем британской группы добровольцев «Друзья Сокотры» и работал на острове с конца 1990-х гг. «Если вы теряете дерево, вы также ежегодно теряете сотни литров воды, которая в противном случае попала бы в систему», — говорит он.

Считающееся «зонтичным видом» не из-за своей формы, а скорее из-за экологической роли, которую оно играет, дерево помогает поддерживать десятки других видов растений и животных, от гекконов и змей до цветущих растений.

Одна группа исследователей изучила растения, обитающие в подлеске дерева драконовой крови, по сравнению с открытыми участками и выявила в общей сложности 92 вида растений, 32 из которых, в том числе семь эндемичных видов, растут исключительно рядом с Драконовыми деревьями. Проезжая ещё дальше, деревья начинают становиться более обильными. А затем, через глубокое ущелье, открывается вид на плато Фирмин. Тысячи Драконовых деревьев усеивают каменистую местность. Но на каждую дюжину или около того живых деревьев приходится несколько поваленных поблизости деревьев, белые стволы надтреснулись посередине, массивная крона опрокинута, а из земли торчат белые безлистные ветки, похожие на кости.

На арабском языке Драконово дерево известно как Дам аль-Ахавайн, или «кровь двух братьев». Согласно фольклору, первое дерево драконьей крови выросло на том месте, где два брата, Дарша и Самха, сражались друг с другом насмерть. Другая история гласит, что деревья выросли из капель крови, пролитой драконом, когда он сражался со слоном.

Сегодня плато Фирмин наполовину лес, наполовину кладбище драконьей крови. По мнению учёных, два основных фактора подводят дерево к краю пропасти. Климатический кризис первый. Климат тропической пустыни Сокотры всегда был экстремальным, но в последние десятилетия сокращающиеся сезоны дождей вызвали длительные и сильные засухи, что означает уменьшение влажности почвы, в результате чего саженцы борются за выживание. Экстремальные и непредсказуемые погодные условия, вероятно, вызванные потеплением океанов, в последние годы принесли на Сокотру разрушительные ветры и наводнения. В 2015 году на остров обрушились два циклона и за одну неделю уничтожили около 30% деревьев Сокотры.

Перевыпас скота также является ключевым фактором упадка деревьев. По оценкам Мадеры, на каждого человека на острове приходится четыре козла, которые едят всё на своём пути, включая саженцы драконьего дерева. Большинству деревьев в дикой природе сегодня, вероятно, сотни лет, хотя их точный возраст невозможно подсчитать, потому что у них нет колец на стволах. Но без молодого поколения, которое заменит их, нынешнее поколение может стать последним.

Сокотра площадью более 3500 квадратных километров является крупнейшим из четырёх островов архипелага Сокотра, примерно в 330 километрах от южного побережья Йемена. Архипелаг является одним из самых биоразнообразных мест в мире, получившим прозвище «Галапагосские острова Индийского океана». По оценкам, 37% из 825 видов растений острова, 90% его рептилий и 95% его наземных улиток являются эндемиками, то есть они не встречаются больше нигде на Земле.

В 2008 году ЮНЕСКО назвала архипелаг Сокотра объектом всемирного природного наследия. Расположенный между Аравийским морем и Индийским океаном, Сокотра был оккупирован или принимал у себя британские, португальские и российские войска, ржавые танки которых до сих пор стоят вдоль северного побережья острова. Но эти оккупации пришли и ушли, и в 1967 году, в том же году, когда Кибанни родился в горной пещере примерно в 10 минутах езды от Диксама, британцы отказались от колониального контроля над южной половиной того, что сейчас является Йеменской Республикой. Новое йеменское правительство аннексировало Сокотру в качестве защищенной военной зоны, ограничив передвижение по острову и за его пределы, и было практически невозможно посетить его до конца 1990-х годов, когда после непродолжительной гражданской войны 1994 года южный и северный Йемен воссоединились и образовали современный Йемен.

«Вот почему Сокотра действительно уникальна. То, что вы видите сейчас, — это то, как многие острова выглядели бы 300 или 400 лет назад, когда ещё была возможность их защитить», — говорит он. Но остров меняется. После объединения правительство Йемена при содействии международных групп помощи и иностранных правительств приступило к модернизации инфраструктуры острова. Открытие острова для посторонних положило начало волне научных исследований и сохранения, а также модернизации и урбанизации. Продолжающееся развитие и приток иностранных денег означают, что сегодня ни одна часть столицы острова не остаётся незатронутой строительством. Развитие также не пощадило Диксам или плато Фирмин. Сегодня Всемирный центр мониторинга охраны окружающей среды ООН и Международный союз охраны природы (МСОП) классифицируют 157 видов растений на Сокотре как уязвимые, находящиеся под угрозой исчезновения. Этот список Драконово дерево, которое МСОП классифицирует как уязвимый вид.

Салем работает с исследовательской группой Университета Менделя над проектом мониторинга видов, чтобы найти и измерить отдельные деревья на острове. Когда он натыкается на одно из них, он открывает приложение для телефона и проверяет, записано ли дерево. Если это не так, он собирает GPS-координаты дерева, измеряет окружность ствола, приблизительно оценивает высоту дерева и записывает соответствующие данные, такие как наличие вредителей или следы обрезки ветвей или сбора смолы. Когда исследование будет завершено в ближайшие несколько лет, у исследователей должна быть исчерпывающая исходная информация для каждого дерева на острове.

В нескольких шагах от кемпинга Диксам находится питомник, где последние 20 лет Кибанни и Салем выращивают саженцы этих замечательных деревьев. За 2-метровой каменной стеной саженцы стоят по колено в рядах на расстоянии пол метра друг от друга. Им уже почти 20 лет, и они больше похожи на колючие кусты, чем на деревья, достаточно большие, чтобы улавливать горизонтальные осадки, но всё же слишком маленькие, чтобы не стать жертвой коз. Каждые несколько дней Кибанни проверяет наличие коз.

Когда Мадера и Ван Дамм впервые встретились с Кеабанни в начале 2000-х, они признали, что «он был человеком, который знал каждое дерево на острове, каждый вид», — вспоминает Мадера. Учёные с самого начала хотели привлечь местных жителей к усилиям по сохранению.

Всего Ван Дамм, Мадера и Кибанни посадили около 800 саженцев. Команда Менделя предоставила первоначальную научную экспертизу, техническую помощь, инструменты и финансирование, в то время как Кибанни присматривал за саженцами. Сегодня саженцам больше не требуется регулярный полив, но Кибанни по-прежнему приезжает сюда каждые несколько дней, чтобы проверить защиту от постоянной угрозы коз. По его оценкам, за эти годы животные съели около 200 саженцев, а почти все 600 уцелевших растений были обгрызены на концах.

Как только саженцы вырастут достаточно высокими, Драконовы деревья будут перемещены в дикую природу. Но деревья растут исключительно медленно, всего 2,65 см за пятилетний период. Кибанни знает, что, вероятно, никогда не увидит плодов своего труда. Но, возможно, его внуки ещё раз увидят лес «Драконьей крови» в Диксаме.