Антиутопия "Кошачий бог", Книга вторая

Пришло указание, что прививочная служба сразу начнет работу вместе с будущей – бактериологической станцией, что в колхозе они будут жить в конторе, там есть сейф, телефон и в барской усадьбе попросторнее, чем в любой избе. В этом была сермяжная правда, но кроватей там нет, выдали матрасы и раскладушки.

Ночью дом окружили не светлячки, а чьи-то горящие глаза, Уля силой затащила Волчка в дом. Старый волк, ворча, улегся у двери, дергался, ощетиниваясь. Кот Василий с интересом наблюдал шорохи в темноте, но напоминайки вскоре отключили освещение: отбой! Проухал филин, напугав кота, но он вновь заскочил на подоконник, загородил мерцающую звезду. Всем было неуютно на новом месте, только Виктор что-то чертил в воздухе пальцем, не замечая тревожного настроения.

Виктор осторожно подошел к двери, прислушался. Кто-то был за ней, хриплое дыхание выдавало, он приоткрыл, Волчок тут же просунул нос в щель.

Она не сразу поняла, что дом занесло снегом, не выйти. Бревна потрескивали на морозе. Антип снова закричал во сне, кошки недовольно спрыгивали на пол, заглядывали в глаза хозяйке. Она открыла им подполье и сама спустилась за мукой. Как обычно, тесто всходило долго, но и спешить было некуда – зима, стужа...

Директор НИИ получил заказ, и несусветные обещания за нужный вектор мысли. Он не поленился и лично вызвал каждого на закрытое совещание. Руководители направлений переглядывались, не особо пугаясь надменно-непререкаемого тона бывшего военного. Явился древнейший академик, заслуженнейший человек в своей области исследований. Его конференция назначена на завтра, но вот явился с оказией, сын подвез.

В туалете все заговорили разом, ничуть не стесняясь в выражениях, справляя нужду. Без предупреждения ввалилась уборщица с тележкой и шваброй, с азиатской злостью терла свободные участки стен, пола, поглядывая на мужчин.

Картина в кабинете шокировала всех. Академик считал пульс у шефа, в другой руке держал лист, читал распоряжение министерства вполголоса.

В секретарской работали менты со стариком, но скоро вышли, удивляясь тому, что известные ученые матерятся покруче, чем они, и, вообще, могут материться. Вынесли шефа на носилках, врач с сестрой шли следом, тихо переговариваясь о том, что не довезут, откачивать надо сейчас, а нечем и права не имеют. На вопросы встречных отвечали заученно: «Лечение проводится по стандартам МЗ».

Сильное впечатление у ребят оставил бункер и содержимое задания. Виктор большой высадил академика у метро, так ему было проще без пробок добраться в центр. Суть его «Практики» сводилась к тому, что жрать надо меньше, но лучше, что ныне нет съедобных продуктов и бежать пора в деревню, дабы сеять да пахать. Или наоборот: пахать и сеять.

Дим-Димыч даже не стал напрягаться на проведение анализа в бункере. Все задания и пакеты с неопробованными препаратами одинаковы, но зачем-то подсунуты разным направлениям. Он наткнулся на ящики, далеко не с реактивами, а конфискованным самиздатом начала восьмидесятых, перелистал и полюбопытствовал, что это за «Кошачий бог», под псевдонимом Ненаглядная. Думал, эротика, ведь в СССР не было секса.

Хороший был доктор. Сожрали. Я уже не могу отказаться от операции, если взяли на учет. На крючок лучше не попадаться, так в законе прописано. Но я же быстро восстановлюсь? Надеюсь. Никогда я не болела, таблетками не увлекалась. Нужен диагноз подтвержденный, чтобы уже развязаться с вопросом.

Академик вроде как жил в нашей квартире, а мы с его сыном дружили от горшка, а любовь такая была, даже целовались. И вот он мне всегда, сколько помню, всегда о кошачьем боге мозги пудрил, а я не верю, спорю с ним. Не бывает, мол, такого бога, кошки бывают, а бога нет. А ему мамаша читала, а он мне пересказывал. Конечно, не сам сочинял.

История с неопробованным препаратом сама собой сошла на нет. Страхи улеглись, а после отпуска ребята не узнали свой институт. Его не закрыли, а слили с ветстанцией по изучению сибирской язвы, назвав академией. Статус секретности некому было поддерживать, огромные площади были сданы в аренду коммерческим структурам, вахтер кивал на предъявленный пропуск, а гостей без пропуска просто записывал в журнал.

Девяносто два года, а по юбкам глазами шарит, как наш Кучерявый. - Инстинкт нормального здравомыслящего человека, - откликнулся Кучерявый с достоинством. – Поясняю, здорового и мыслящего!

Утром Дим-Димыч готовил фирменный опохмел. Что он там смешивал, не признавался, только каждому говорил страшное слово «водка!» перед тем, как залить чайную ложку в рот. Всякий раз они зарекались - только коньячок и непременно скатывались к маниакальному поиску очередной бутылки.